— Я… я из церкви, — ответил Руди. — Церкви Единого.
— Это хорошо… — едва слышно прошептал старик. — Если тут церковники, то у нас есть шанс… У кого-нибудь из нас еще есть шанс.
— У кого-нибудь, — эхом повторил Руди.
— Церковник… Помолись Единому… Помолись обо мне…
Руди помолчал несколько секунд, отвернув взгляд к масляному фонарю. В глазах снова начало щипать и жечь. В груди снова заныло, в горле встал ком.
Он молча поднёс к губам старика фляжку. Тот никак не среагировал. Парень налил в рот старика пару капель, за ними еще и еще. Старик не глотал. Он попробовал налить еще немного, но тут заметил, что во рту стоит вода. Старик не дышал.
Руди отложил фляжку и не мигая уставился на небольшой язычок фитиля внутри стеклянной колбы, защищавшей его от порывов ветра. Голову незнакомца он с колен так и не убрал.
— Хреновый я церковник, Старик, — произнёс вслух Руди. — Я ведь ни одной молитвы так до конца и не выучил.
Он просидел так еще несколько минут, затем аккуратно встал, уложил старика на спину, скрестил ему руки на груди и достал из кармана серой мантии четки. Он несколько секунд их рассматривал, но вместо полагающейся молитвы с перебором каменных бусин, он сжал их в кулак. Встав на колени, он прислонил руки к груди и сказал:
— Я дерьмовый церковник, можешь даже не рассчитывать, — начал тихо шептать он. — Но если ты меня слышишь… Ты не можешь не слышать. Ты не можешь не видеть тот ужас и отчаяние, что происходит тут. Я прошу у тебя за этого старика. Я не знаю, как его зовут, но… Если у тебя там наверху найдется немного каши и хлеба — покорми его, пожалуйста. Умирать голодным чертовски дерьмово.
Руди поднялся, пододвинул к изголовью старика миску с кашей, поднял фонарь и отправился дальше, к бывшему зданию церкви. На небольшой площади его снова ждали люди.
В кармане серой мантии звенели три печати со знаком Единого.
Серебряная.
Золотая.
Медная.
Снек сидел, привалившись спиной большой комнаты.
В воздухе стояла жуткая вонь, пол был загажен гноем и черными струпьями. На небольшой лавке, у окошка, на боку сопел беспробудным сном Ари.
— Почище места не мог придумать, — проворчал Гош, вошедший в помещение. Он подошел к напарнику и поднял его. — Пойдем. Я артефактами нагрел пару чанов воды. Помоешься.
— Вода — это хорошо, — устало произнёс Снек и с трудом поднялся. — Много там еще?
— Остались только старики и дети, — мрачно ответил Гош и, подхватив под руку качнувшегося клирика, повёл его наружу. — Многие уже умерли, но кое-кто в итоге остался.
— Хорошо, — кивнул друг.
Они прошли несколько домов и оказались у небольшого дома, внутри которого виднелся свет.