* * *
— И что это значит? — спросил Руди, глядя на следы на стене.
Гош и Снек занимались полночи подготовкой одного из инквизиторских приемов, основанный на магии света, результат которого был изображен на стене.
— Это значит, что произошедшее в Картаре не случайность, — мрачно ответил Снек и взглянул на Гоша. — Магии тьмы тут не было. Зеленый — цвет магии жизни. Синий — воды. Вот эти голубые росчерки — это магия ветра.
— Я в этом ничего не понимаю, — буркнул паладин, встревожено смотря на стену. — Можешь нормально объяснить?
— Заразу доставили в город и с помощью магии распространили по нему так, чтобы заразить как можно больше людей. Сила жизни помогла усилить заразу, дала ей силу. Магия воды помогла ей не высохнуть под местным солнцем. Магия ветра разнесла по округе.
— Зараза это же не камень. Должен быть кто-то, кто принёс ее в город?
— Не обязательно, чтобы это был человек, — покачал головой клирик. — Это могло быть животное.
— Птицы, — подал голос Руди. — Я видел очень много мёртвых птиц.
Клирик и паладин переглянулись.
— Вот и ответ, — вздохнул Гош.
Руди взглянул на выход.
— Мне нужно…
— Нам нужно поговорить, Руди, — обратился к нему Снек.
Воришка внимательно взглянул на клирика и твердо ответил:
— Я сам решу, куда мне девать мою пайку.
— Дело не в пайке, — покачал головой клирик. — Я рад, что ты нашел в своем сердце что-то, помимо алчности. Действительно рад. Но ты можешь сделать большее.
— Что?
— Я вчера одевал тебе артефакт на шею, — произнес Гош. — Помнишь?
— Помню.
— В тебе есть сила жизни, — не стал тянуть клирик. — Ты можешь помочь нам спасти тех… Кого мы уже не надеялись спасти.
— Я мертв. Откуда во мне может быть сила жизни? — без особого энтузиазма произнес Руди. — Это какая-то ошибка и…
— Именно благодаря этому дару ты мог остаться в живых. Именно благодаря ему, твое тело не гниёт, как у всех мертвецов, и ты прекрасно чувствуешь вкус еды. Я еще в этом не разбирался, но я считаю, что всё дело именно в нём.
Руди недоверчиво перевел взгляд на паладина.
— Другого варианта, почему ты всё еще до конца не умер, у нас нет, — пожал плечами Снек.
— Что от меня требуется? — спросил послушник.
— То, что ты никогда не делал, — ответил клирик. — Заставлять жить других.
В этот момент скрипнула дверь и на пороге появился покачивающийся Ари.
— Я готов, — произнёс он.
* * *
Молодой парень лет двадцати сидел на мостовой и молча смотрел на свою сестру. Его лицо было замотано тряпками, как и руки. На повязках были видны засохшие пятна от сукровицы, что выделялась после лечения.
С момента, как он смог ходить, он приходил к оставшимся живым и молча смотрел, изредка поднося воду ребенку. Прошло уже два дня, и среди больше сотни стариков и детей осталось не больше двух десятков.