Собрание сочинений в 7 томах. Том 1. Начала полян (Айги, Макаров-Кротков) - страница 20

На первую страницу
не понимать
— а секс как разметка на небе как птица
чужая без имени! —
эта скрипичная нитка способна
лишь резать следы на щеке
это отсюда
по-травам-тоска сотворяется(есть
беспрерывно как шум в роднике!) —
жалом ловимых
с собою считать наравне

|1963|

мадригал поэту

[с. красовицкому]

везде твой цвет
особенно на склянках
ты — трогающий все вокруг тебя
как будто кровью
рыбы золотой
так прячут может быть за вьюшкою алмазы
как был ты нежен в ветхих рукавах
и ранил снег в окно мое свободно
коснувшись дара твоего израненного
потом меня
я глазками колец был так просвечен в саклях
и был соосвещенным ты
когда рассматривал я долго панагии
при сумерках столицы северной
и видел кровь твою

|1963|

начало леса

открывается сразу как воск поддаваясь
освещается весь!
с проемом с огнем с повтореньем огня и
проема
с местами для голоса мамы навечно:
«аи — ии»
суккубье третейство в вагонах кого-то
изведшее
тайно готовится здесь
оставлена кожа и кружевом скомканным
белеет во сне
и мягким горячим углем помещенное
что-то живое тройное
колодцем пригорком и домом
Девочку — робкую — около — речки
отдаляя играет
и вновь приближает

|1963|

появление снега

мягкий и близкий подросток неясный
в колодец в колодец
лицом побледневшим мой сон прорезая
меня освещая вдоль сердца
и возвращаясь на утро со дна
растенья на окнах коверкает
красным мне губы раня
светом с худых армяков
невидимый снег
он там недвижим
где явное место имеет как стул освещенное
издали солнце
где только они
крови подобно без кожи рожденные
без корки иной
и пламя яснее — от печки, от неба —
как будто проявлен ваш образ
на улице в детстве
в поле и в доме арестном
на камне и желтой бумаге

|1963|

коломенская церковь

[и. вулоху]

овес
зернами тебе подражающий
красным пятном отражался
на пару с тобой
когда в облике мысли нас видел сперва
Спас
сеть
осенним угаром возможна на ягодах
над кожею звоном твоим
но весть
восходящая ввысь
единственно суть
у ветра
синицы и друга
спросил я навеки ли мы
и отвечала снаружи печально:
«три»

|1964|

засыпающий в детстве

а высоко — река моя из ду́хов:
друг в друга вы вбегающие
и так — темнея —
вдаль и вдаль
и от ушибов дела нежащего
любимые и мягкие
вы платья странны в той реке:
не детского ли духа искрами
там в черной дали голубой
а сами — прорубями в свете открывающемся
вы в свете поля далеко мелькающие
как над полянами в лесу — их лики:
вы где-то в поле на ветру
как рукопись теперь во сне — его
поверхностью белеющей:
— светлы́

|1965|

Степень: остоики

1964–1965

ночь к весне

темно в сенях
в одежде есть пугающее
от дерева ли зверя ли какого
пылающими островками
опасное для разума плывет
петух отметит криком оползень
Следующая страница