— Да уж, пора начинать, — отвечает он. — Но я понимаю, о чем вы.
— Кроме того, я уже не знаю, кому можно доверять, а кому — нет. Вы выяснили, как так вышло, что я оказался вчера прикован к решетке в камере с двумя громилами?
— Не-а. Более того, я не смог выяснить, почему вдруг федеральные маршалы выписали того, с глазом, из больницы и увезли на скорой не из нашего штата в неизвестном направлении. Да я даже не нашел данных о его аресте.
— Загадочно, — отвечаю я.
— Ага. И как столько крови оказалось на внутренней стороне ваших наручников — тоже не очень понятно.
— Надо бы вам лучше следить за чистотой тюремного оборудования.
— Пожалуй, — он кивает в сторону дома. — А как насчет этого места преступления? Насколько оно чисто по-вашему?
— На пистолете отпечатки Ойо. По крайней мере, должны там быть. Не мама же ему пистолет в штаны засовывала.
— Хорошо. И я видел, что пуля попала в лоб. Это значительно упрощает дело.
— А если бы в затылок?
— Тогда я бы уже сейчас искал вам хорошего адвоката.
Я размышляю, как поступил бы, не будь у Ойо пистолета? Смог бы я его застрелить? И что бы делал потом?
С морально-этической стороной дела у меня проблем не возникло бы, несмотря на то, что на дом я вышел только по косвенным уликам. Но вот тут-то и начинается скользкая дорожка. В принципе самосуд — ужасная вещь. Состязательное правосудие выросло не на пустом месте. И пусть в результате оказалось, что я сделал правильный выбор, но зазнаваться не следует. В процессе не было столь очевидно, что все кончится быстро и хорошо.
Дуэйн смотрит на подъезжающие фургоны телекомпаний.
— Так, ну, сейчас начнется цирк, — он пожимает плечами. — Ладно, по крайней мере, у этой истории относительно счастливый конец.
— Конец? Вы в курсе, как я выследил Ойо? Нет, до конца еще далеко.
— Сынок, главное, что убийств больше не будет. А вот можно ли довести историю до конца, как подразумеваешь ты, я вообще не уверен.
— Вы же понимаете, что кто-то наверху был в курсе, что он за чудовище, но при этом не обращал внимания.
— Да, но это уже не моя проблема.
— Похоже на то. Ладно, когда мне вернут пистолет?
— Ты же из Техаса, — усмехается шериф. — Купи новый, этот — улика и осел у нас надолго.
— Так и думал. — Я киваю в сторону подъезжающего фургона криминалистов. — Но, по крайней мере, ко мне у вас претензий нет?
— Да вроде нет. Разве что ФБР пришлет видео, где вы с Ойо весело приплясываете и смеетесь на тему того, как здорово обманули тупых копов. Тогда претензии будут.
Он поднимается, а ко мне подходит детектив и предлагает подбросить до участка, чтобы я смог оставить заявление. Я спрашиваю, можно ли мне сесть вперед, чтобы репортеры не писали очередную серию статей о том, как меня снова задержали. Детектив соглашается, и вот уже второй раз за сутки полицейская машина везет меня в участок. Это начинает превращаться в привычку. Но все, о чем я могу сейчас думать, это две испуганные девочки и пропавшие дети, с которых все началось.