Литература Древнего Египта возникла еще в четвертом тысячелетии до н. э. В эту эпоху формировались также его религия и искусство. Во всяком случае, древнейшие известные нам произведения — «Потерпевший кораблекрушение» и «История Синухета» свидетельствуют о предшествующем длительном периоде развития художественного творчества. Им уже присуща и сложная композиция, и несколько вычурный литературный язык, и стремление к ритму и аллитерации. Последнее в высокой степени характерно для «Красноречивого крестьянина». Для того чтобы достичь подобной степени совершенства, требовались многие века. Многие потому, что египетскому обществу в целом, принявшему в конце четвертого тысячелетия до н. э. форму рабовладельческой восточной деспотии, а следовательно, и его культуре были присущи медленные темпы развития, обусловленные медлительностью развития производительных сил и связанных с ними производственных отношений.
С древностью египетской литературы связана ее самобытность и своеобразие. Египетская культура, возникшая на крайнем юго-западе древневосточного мира в течение долгих веков развивалась обособленно. Почти все, чего добился народ, населявший долину Нила, он создал самостоятельно. Да и впоследствии, когда фараоны-завоеватели во втором тысячелетии до н. э. вышли на международную арену, и позже, под владычеством персов, греков и римлян, иноземцы больше брали у египтян из накопленного ими тысячелетиями опыта в области науки и искусства, чем египтяне заимствовали у них.
Дошедшие до нас сказки, конечно, несколько отличаются и по содержанию и по языку от своих прообразов, от сказок, которые рассказывались когда-то после трудового дня в вечерний час кружку внимательных слушателей, собравшемуся под пальмами. Ведь сказки возникали в народе и были глубоко народны по своему духу и форме. В них выражались чувства, чаяния и стремления тружеников и обездоленных, простого люда, мечтавшего о лучшем будущем и ежедневно испытывавшего на себе ложь и несправедливость существовавших порядков.
Однако искусство письма составляло привилегию жрецов и писцов, то есть именно тех, кто кровно был заинтересован в сохранении порядков, обеспечивающих им богатство и легкую жизнь.
Действительно, в Древнем Египте только обеспеченные люди могли обучать своих детей письму из-за его сложности и, если так можно выразиться, громоздкости. Писец должен был запомнить сотни буквенных, слоговых, смысловых и пояснительных знаков. Он должен был прочно закрепить в памяти орфографию каждого слова и усвоить сложные обороты, диктовавшиеся правилами хорошего тона и требованием литературного стиля. Разумеется, никаких пособий, грамматических или иных, не имелось, кроме списков отдельных слов и терминов, расположенных в порядке их смыслового значения. Знаки для гласных звуков отсутствовали, знаков препинания и промежутков между словами не существовало. Окончания залогов, времени и т. д. могли не выписываться. Знания приходилось приобретать только путем длительных упражнений. Это заставляло тратить долгие годы на учение и, следовательно, требовало значительных средств. Но кто, наконец, овладевал искусством письма, тот мог стать важным чиновником. Естественно, что простым земледельцам, составлявшим основную массу населения Египта и жившим впроголодь из-за жесточайших поборов, обучиться письму не представлялось никакой возможности.