Обсуждали, — скривилась Матриса, так же прикрыв губы, ее гладкое лицо подернулось гримасой и недовольными морщинами, как старая, осыпающаяся от сырости фреска. — Не пойдет. Кай хорош, но знает рыцарский, военный бой, здесь же дело иное. Нужен бретер, настоящий, городской.
— За неимением конюшего… — бригадир не стал заканчивать известную и скабрезную шутку, пародирующую непристойные обычаи южан.
— Конюх здесь не пойдет, — поджала губы Матриса.
— А лекарь у нас и так есть, — сказал Сантели, сделав вид, что не услышал ремарки собеседницы.
— Вот тут уж хрен тебе, — Матриса скрутила кукиш и без стеснения показала деловому партнеру. — Рыжая девка мне еще пригодится.
— Не ты ли намедни жаловалась, что пользы с нее никакой? — ехидно напомнил бригадир. — И что переплатила за рыжую?
— Я, — не стала вилять аптекарша. — Ну и что? Сколько молока ни дает, все мое.
— Отдай ее мне в поход, — прямо предложил бригадир.
— Не дам, — отрезала Матриса. — Девка, положим, не безнадежная и не безрукая, пользу приносит, что есть, то есть. Но она не «полевая», сам знаешь. До сих пор морду корежит, когда шерсть на голое тело надевает. Когда свиней режут, едва не блюет. А как узнала, почему у нас кладбища нет и кто на Ферме живет, весь день руками тряслась, плошку мерную разбила. И по-прежнему рыдает по ночам, через день-два, когда думает, что я не слышу. Мать во сне зовет, да все на чудном языке.
— Я к ней Шену приставлю, — очень серьезно пообещал Сантели. — Чтоб день и ночь над душой стояла, берегла.
— Не дам, — повторила Матриса. — Угробишь девку, а мне ни пользы, ни прибытка.
— Да чтоб тебя… — Сантели буквально задушил рвущееся из глотки ругательство. — Как будто здесь только мой интерес! Денежки то твои!
— Ага, — согласилась Матриса, глядя на россыпь красных капель. что успели высохнуть на потолке, среди закопченных стропил. — И четыре мерка уже пошли по…
Она не закончила. Сантели скрипнул зубами. Крыть было нечем.
— Найди фехтуна, — неожиданно очень серьезно посоветовала Матриса. — Хорошего, чтобы для нашего дела точно пригодился. И тогда я подумаю насчет Хель. Но только подумаю, — сразу оговорила она.
Бригадир здраво оценил свои возможности по изысканию настоящего бретера с грамотой в течение двух-трех дней. Тихо выругался и подозвал Кая. Точнее махнул рукой, показывая, что теперь свободен для разговора. Мечник кивком приветствовал Матрису, склонился к уху бригадира и коротко зашептал. С каждым словом Сантели прищуривался все больше и больше, пока его и так довольно узкие глаза не утонули в сети морщинок.