Застучали топоры, перерубая канаты. Отчаянно взывали пираты штурмовой команды, понимая, что кто не успеет вернуться — останется наедине с разъяренными «купцами». Бой сам собой стихийно затих. Одни больше не могли его продолжать, другие бежали, торопясь вернуться, сталкиваясь с мертвецами, пытаясь вырваться из холодных объятий.
— Твою… — проговорил Сантели, сгибаясь, опершись ладонью о собственное колено за неимением лучшей опоры под рукой.
Бригадир видел, что пираты сумели утащить сундук на свое судно, а значит, картина потеряна. Мгновение бригадир колебался, борясь с желанием кинуться отбивать ее. Но здравый смысл возобладал. Пламя боевой ярости остывало в крови бригадира. Мимо прошаркал Бизо, мертвее мертвого, и бригадир понял, что на сегодня, пожалуй, в самом деле, хватит.
Корабли расцепились, естественная сила волн разводила корпуса в разные стороны, но слишком медленно. Восставшие лезли на вражескую палубу с целеустремленностью муравьев, не обращая внимания на топоры и булавы, которые крошили их черепа, клинки, обрубавшие пальцы, что цеплялись за борт, как железные крючья. Некоторые покойники сорвались, упав между бортами, в черную воду. Некоторые сумели перебраться и, судя по звукам, творили на пиратском корабле сущие безобразия.
Сантели опустился без сил, топор воткнулся в палубу, попав острием в щель между досками.
— Все пропало, — прошептал бригадир.
Дождь шел той же моросью. Недостаточно, чтобы смыть кровь или погасить огонь, однако благодаря ему пожар так и не охватил палубу целиком. Пират отходил все дальше, оттуда неслись дикие вопли. Вряд ли успевшие перебраться покойники смогут перебить всех, но с этой стороны опасность точно миновала.
Сантели вытер лицо, точнее размазал по нему грязь. Секира «шкурного» зацепила бригадиру щеку, отсекла косичку и разрубила ухо так, что нижняя его часть повисла на тоненьком лоскутке кожи у мочки. Кровь обильно пропитала рубашку и покрыла кожаный нагрудник несмываемыми потеками. Борода повисла бурыми сосульками.
— Перевяжите меня, что ли, — прохрипел с палубы Шарлей, теряя сознание.
Кай ходил от борта к борту и добивал выживших пиратов, методично, зло, пробивая насквозь мечом. Сантели взялся свободной рукой за болтающийся кусок уха, дернул и оторвал, шипя от боли и злости. Выбросил окровавленный клочок плоти за борт. Новая красная струйка потекла в бороду.
— Все пропало, — повторил Сантели, глядя во тьму пустым взглядом.
Без малого половина команды и наемников Раньяна отправилась на тот свет в ходе боя или сразу же за ним. Повреждения от пожара и магических взрывов были терпимы, однако из-за столкновения кораблей разошлись доски на подводной части корпуса, открылись множественные течи, так что помпы работали не переставая. К утру пришлось искать стоянку для хотя бы поверхностного ремонта — корабль терял скорость, а риск повторной встречи с пиратом оставался. Пока рассвело, пока нашли более-менее подходящее место, самые тяжелые раненые отошли в мир иной. Тела на всякий случай поскорее отправили за борт, без молитвы и надлежащих обрядов. Слишком хорошо всем запомнился ночной ужас, слепые, невыразительные лица мертвецов, похожие на глиняные маски. И ужасные крики с пиратского судна в ночи.