— Хорошо, что она нас покинула, командир, — негромко, только для ушей бригадира, выговорил рутьер, лицом и речью настоящий горец. — Ты правильно сделал, отослав ведьму.
— Да неужто? — привычно окрысился бригадир, как всегда, когда кто-то позволял себе хоть в малости покушаться на его авторитет или хотя бы заговорить покровительственно.
— Да, господин, — горец сразу опустил голову, показывая, что и в мыслях не имел проявить неуважение. Причем, как показалось Сантели, почтение рутьера было вызвано как раз тем, что бригадир якобы избавился от лекарши.
— Я умею видеть, немного, самую малость, но умею, — быстро и еще более тихо заговорил наемник. — И я вижу ее. Она — coisich a'bàs, несчастье скрыто в ее правой руке, смерть прячется в ее левой руке, и сам Эрдег Гозчасара смотрит на мир ее глазами. Хорошо, что ведьмы больше нет с нами.
— Да… — Сантели машинально осенил себя знаком Пантократора. Горец повторил знак, только расставив пальцы «рожками». — Может быть, ты и прав.
Маленькая фигурка уходила все дальше на юго-восток. Пока, наконец, вовсе не скрылась из вида.