Неспроста случилась эта встреча… Неспроста.
Сантели вздохнул, собираясь с мыслями. Внутренний голос, чутье, которому бригадир доверял, нашептывало, что сейчас можно сделать выбор, где на одной чаше ничего, в том числе и дурного, а с другой — очень непростые последствия. Непростые, но интересные.
— Придержи, — приказал бригадир, сунув топор за пояс.
Шена хлопнула Лошадь по холке, телега заскрипела, останавливаясь.
— Щас я ее, — буркнул Бизо, возясь с арбалетом.
— А я приказывал? — демонстративно удивился бригадир.
Алхимик скуксился и замолк, обиженно сверкая глазами.
Сантели еще раз вздохнул.
— Виаль, помоги-ка, — скомандовал он, откидывая рогожу, которой был прикрыт в телеге Кодуре. — Придержи ему ногу.
Раненый впал в полузабытье, которое вскорости обещала сменить лихорадка, надежно сводящая в могилу. Когда ногу потревожили, он громко застонал, вращая мутными глазами и явно не отдавая себе отчет в происходящем.
— Сержант… ты это чего? — осторожно спросил Кай, растерявший от растерянности всю куртуазность.
— Помогай, — сквозь зубы повторил Сантели Виалю. — Тащи его.
Кодуре было очень больно, он даже попробовал драться, но слабость и боль лишили беднягу последних сил. Он только подвывал, дергая руками и обламывая ногти об одежду мучителей.
— Все, клади, — отдуваясь, приказал Сантели.
Виаль вернулся к телеге очень быстро, пятясь, как рак. Сантели не упустил возможности еще раз подчеркнуть, кто в бригаде самый смелый и отчаянный. Он отошел всего лишь на пару шагов и замер, скрестив руки на груди. Чужачка непонимающе глядела на Кодуре, положенного ровно посередине между телегой и камнем, где она понуро сидела.
— Сержант, не дело это… — подал голос Кай.
— Скормить своего какой-то твари… — неуверенно поддержал Бизо.
Шена молчала, но Сантели чувствовал ее взгляд всей спиной. Холодный и злой. Копейщица не любила благородных. Само по себе это в порядке вещей, кто их любит? Но у Шены антипатия переходила в неприкрытую ненависть, которая иногда принимала очень странные виды.
— Своего? — спросил бригадир в пол-оборота, саркастически приподняв бровь. — Ты с ним солью делился? Монету рубил?
Крыть было нечем. Законы бригад не писаны, но закалены, как железо, многими годами, весьма прямы и вольному толкованию не подлежат. Кодуре взяли за Профитом, но пока он себя не показал, и бригада его единогласно не приняла — стоит наособицу. Пропитание и половинная доля дохода, вот все, на что подмастерье может рассчитывать. Отдавая обреченного на поругание нежити, бригадир поступал жестко, но в своем праве. Другое дело, что после таких фокусов из бригады люди обычно начинают уходить без откупа. И они тоже в своем праве.