— Завтра я приведу тебя в Аптеку, — Сантели не спрашивал и не рассуждал, теперь он просто ставил в известность. Причем слово «Аптека» было произнесено с определенным почтением. — Постарайся удивить… там. Покажи еще что-нибудь… лекарское. Станешь подмастерьем. Возможно. И никто не станет спрашивать, кто ты. Откуда пришла. Что делаешь.
— А если я не смогу?
— Ты и в самом деле из очень далеких мест, — Сантели вздохнул с видом взрослого, который услышал милую детскую глупость. — Поверь, все остальное тебя не обрадует.
— Еще я умею драться! — Лена вспомнила скрещенные над камином «динамы» и уроки фехтования. Девушку окатила волна уверенности в себе и даже легкой досады — как она могла забыть?! Это же мир магии и меча. А мечом она как раз владеть умела. Конечно не совсем мечом, а рапирой, и по совести говоря, не настолько уж хорошо. Однако вполне прилично, получше многих. И главное — она владела техникой, знала теорию, чувствовала дистанцию. Ее знания вырастали из фехтования, развивавшегося столетиями, от варварства к точной науке и спортивной дисциплине. А значит, Лена заведомо стояла на несколько ступеней выше любых средневековых бойцов.
— Драться? — наконец-то Сантели выглядел удивленным. — Ты не похожа на борца. Нос не сломан. Все зубы на месте.
— Я умею владеть длинным узким клинком, — пояснила юная фехтовальщица, стараясь подобрать правильные, самые точные слова. — Я владею искусством боя.
— Ты умеешь биться в строю и спиной к спине? — уточнил бандит. — Под знаменем, в большом и малом отряде?
— Нет, — терпеливо сказал Лена. — Я умею драться мечом.
— Тогда ты не владеешь боем, — отрезал Сантели. — Но …
Главарь хмыкнул, всем видом демонстрируя оскорбительное недоверие к заявленным талантам Лены.
— Утром посмотрим, чего ты стоишь.
* * *
Подкралось утро. Хотя люди проснулись еще в предрассветных сумерках, никто не спешил покидать зачарованный круг до полного восхода солнца. Все умывались, поливая водой из отдельного бурдюка тряпицу, а затем тщательно протирая ей лицо и шею. У каждого была своя тряпка. Судя по запаху, в кожаный мешок был подмешан какой-то легкий травяной ароматизатор, пахло ненавязчиво и одновременно приятно. Однако запах не ассоциировался с какой бы то ни было флорой, известной Лене. Костер не зажигали. Девушке полили водой в протянутые ладони, но очень немного, и на лице волшебника читалось явное осуждение. Не адресное, а скорее вообще, в целом, касательно расхода драгоценной влаги.
Ничего похожего на привычные молитвы девушка не заметила. То ли здесь такое не было в ходу, то ли отправление обрядов слишком отличалось от привычных ей, и Лена их просто не заметила.