— Оставайся! Что ты будешь по ночам таскаться? И без тебя там ничего не случится, теперь у вас спокойно.
— Какое там спокойно! Притихли, потому что снег выпал, неудобно им по снегу. Пока Гусар на свободе, никогда не известно, что он выкинет. Я ведь его хорошо знаю. Свирепый, сукин сын.
— Был с ним вместе в партизанах?
— Да. Мы сражались вместе под Дручем, оба были ранены. Смелый был мужик и неглупый. Теперь вот поглупел.
— Почему же поглупел?
— Конечно, поглупел! Против кого он идет?
— Рано или поздно схватят его.
— Да…
Лежа уже в постели, Зенек спросил ее внезапно:
— Не изменяешь мне?
— Что тебе опять взбрело в голову? — Хелька даже приподнялась на локте. — Что ты плетешь?
— Так только спросил. Одна ты в городе, а мало ли тут парней? И вообще, ты изменилась, уже не такая, какой была прежде.
— А какая? Что ты болтаешь?
— Не знаю. Так, нашло на меня что-то. Скоро наша свадьба, все как-нибудь уладится. Сначала поживем у нас в деревне. Квартиры здесь у тебя ведь еще нет?
— Нет, но к вам я не пойду. Хватит с меня деревни!
— А может, я тебе надоел?
С минуту Хелька не отвечала. Он ждал в темноте, затаив дыхание.
— Не пойму я тебя, Зенек! Сам крутил, откладывал свадьбу, а теперь другую песню запел. Что с тобой?
— Я сам не знаю. Но раньше все у нас было как-то проще, правда?
— Успокойся. Я не изменилась. И не изменяю тебе.
— Верю…
* * *
После его отъезда Хелька пошла к казармам. Она долго колебалась, прежде чем решилась подойти к часовому, выглядевшему таким грозным и неприступным.
А потом она сидела с Хенеком в клубе и не знала, о чем с ним говорить. Объяснила, что решила навестить его, как знакомого, почти родственника, ведь они с Бронкой не чужие друг другу…
Хенек слушал молча, не прерывая ее. Он видел, что Хелька плетет чепуху. Ну и пусть!
— Я живу недалеко, на улице Венявского, в нескольких шагах отсюда. — Хелька была в полузабытье и чувствовала, как кровь стучит у нее в висках… Она смотрела на его красивый, как у девушки, рот, на светлые волосы. — Когда получите увольнительную, то, пожалуйста, заходите… Ведь мы почти родные. Посидим, найдется что-нибудь выпить.
— Я не хожу в увольнение.
— Почему? Ведь Люблин красивый город. И девушки здесь красивые.
— Меня девушки не интересуют.
— Вот как? — Хелька поднялась и встала рядом с ним. Она чувствовала, что поступает глупо, но уже не владела собой. Хенек взглянул на нее удивленно. — Вас не интересуют девушки? Такой парень — и хочет жить без женщины?
— Этого я не сказал.
— Что ты, дитя, знаешь о женщинах? Что ты знаешь? Ты имел уже какую-нибудь в своей жизни? — Бессознательно Хелька гладила его по волосам, и он не отталкивал ее руку, ему было даже приятно. — Приходи ко мне… — Она снизила голос до шепота: — Приходи, не пожалеешь…