За утренним чаепитием, продолжительным и обильным, чекист сказал как бы между прочим:
— Оказывается, вас отлично знает товарищ Трофимов!
— Что значит «оказывается»? Он мой белеш. Он мой друг. До революции мы, старатели, звали его Михайлом. Это он вам, молодым, товарищ Трофимов… Когда же ты с ним встречался?
— Да на той неделе.
— Правда, что он теперь не комиссар дивизии?
— Правда. Перевели его на партийную работу. Собственно, я и к вам-то приехал по его совету.
— Почему же сразу не сказал? — Короткая шея Кулсубая начала наливаться кровью, он задышал сипло.
— Не знаю даже… забыл! — Василий Иванович опустил глаза.
— Ну, ты и язва! Ничего не забыл, а хитрил! — Кулсубай с удовольствием рассмеялся. — Раздумывал: можно ли мне поручать секретное дело?.. Дескать, он белым служил! И характер, мол, у него крутой!.. Конечно, вы со своей стороны и правы, что сразу не доверяете, — великодушно добавил он.
— Рад, что ты это понимаешь, — обрадовался Василий Иванович.
В это время пришел есаул, от чая отказался — некогда, — сказал, что вернулись разведчики, доложили, что видели у развилки дорог большое стадо, старший пастух говорит, что встречал Хажисултана в Верхнеуральске, на базаре.
— А он не врет?
— Кто ж его знает, агай… Проверим!
— Я сам поеду! — вскочил с ковра Кулсубай.
— Возьмите меня с собой, — сказал чекист. — По нашим сведениям, Хажисултан со стадами и джигитами действительно направлялся к Верхнеуральску.
Кулсубай велел седлать лошадей.
В степи подморозило, дорога была крепкая, подковы коней звенели бодро, задористо. Ветер гнал по земле, заросшей сухой травою, снежную крупу, забивая ею канавы, проселочные колеи, овраги.
Кулсубай с напряжением думал, всматриваясь в сизую даль, затем сказал, повернув к едущему рядом Василию Ивановичу озябшее лицо:
— Если Сафуан работает в Башревкоме, то он, наверно, одумался! Башревком — учреждение ответственное!
— В душу не заглянешь, — уклончиво сказал Василий Иванович. — Вот и нужно узнать: не помогает ли он Колчаку?.. Такой пронырливый лазутчик — это же находка для колчаковской разведки!
Кулсубай присвистнул, покачав головою, — верно, могло и так случиться.
— От меня он убежал к Хажисултану.
— А вы давно его знаете?
— Кого? Хажисултана? Знаю с незапамятных времен! Как не знать такого зверя! Чудовище! Людоед!.. Сколько горючих слез пролили земляки из-за его истязаний… Нафису и ее любимого парня по его повелению привязали к конским хвостам и водили с позором по аулу. У Хайретдина вся жизнь пошла прахом из-за его произвола. Да я сам много обиды испытал от свирепого бая. Он меня прогнал с работы, и пришлось мне с Гайзуллой скитаться по Уралу.