Художник под колесами «Царицы воздуха»
Конечно, и Тургенев, и другие гости звали ее в Петербург, называя «царицей воздуха» и обещая триумфальный успех у столичной публики. И она решилась ехать… Первое представление состоялось 6 сентября 1837 года. Она избрала балет «Сильфиду».
Успех был невероятным.
А потому были второе, третье представления. Она выступала через день. Для объемных ролей это много.
Вечерами ее отправляли в роскошные апартаменты на театральной карете. Театральные кареты были закрытыми, чтобы можно было незаметно вывезти балерин, но почитатели каким-то образом узнавали, когда везут домой их любимицу, встречали ее с восторгом и долго бежали за ней по улицам. Иногда из-за этого кучеру приходилось увеличивать скорость.
И вот однажды, в самом начале гастролей, когда с уст петербургских театралов и балетоманов не сходило имя великолепной Тальони, произошло, говоря нынешним языком, дорожно-транспортное происшествие, или наезд на пешехода, причем совершенно не относящегося к почитателям балерины.
Этим пешеходом был молодой воспитанник художественного училища Иван Айвазовский.
А случилось это так…
Конечно, испуганный кучер бросился к сбитому молодому человеку, причитая:
— Боже мой! Боже мой! Как же это! Как вы?
Из кареты поспешно вышла дама, которая была в полной растерянности и что-то говорила на непонятном языке.
— Слава богу, живой, — молвил кучер, подтверждая свои слова знаками.
Он помог молодому человеку встать. Тот был несколько растерян, удивленно оглядывался. Удар был неожиданным, а потому он долго приходил в себя.
— Домой… Его ехать домой… — сказала дама, коверкая слова и протягивая руку молодому человеку. — Его едем домой.
А молодой человек — это был Иван Айвазовский — уже пришел в себя и, зачарованно глядя на прекрасную даму, в эту минуту показавшуюся ему волшебницей, заговорил поспешно:
— Благодарю вас, благодарю… Я сам. Ничего страшного. Даже не ушибся…
Но дама из кареты, а это была балерина Мария Тальони, помогла ему встать на ноги и повелительно указала на карету. Молодой человек как зачарованный послушно сел в карету и, спохватившись, подал руку даме.
Дама продолжала что-то говорить, как определил молодой человек, на итальянском языке, познания в котором у него еще не были совершенны. И все же разобрал:
— Как же так? Как же так неаккуратно, этот кучер…
— Не волнуйтесь, бога ради, не волнуйтесь, — бормотал молодой человек. — Это я виноват. Я не заметил карету. Просто задумался. Ну вот и вас напугал. Залюбовался осенним Петербургом.
Действительно, осенний Петербург стоял весь в золоте. Еще не облетела листва в осенних парках. Днем солнечные лучи еще прогревали землю. Да и вечер выдался теплым.