— Кстати, спасибо за дыру в груди, — гордо и холодно отвечаю я.
Диана неопределённо мычит и замолкает.
Поделом.
Некоторое время мы идём в тишине. Я сворачиваю к автобусной остановке, и меня окружает мозаика из жёлтых подсолнухов, чёрных птиц и серо-голубых шестерёнок — что-то неопределённо-советское, древнее, жутковатое.
— Диана, нам надо поговорить. Желательно без мата через каждое слово.
— По телефону ты сказать не можешь? — с неким вызовом спрашивает она.
Вместо ответа я достаю свободной рукой факс и подношу под сияние вывески «Табак».
Неоновый-красный свет очерчивает газетный разворот со статьёй из «Вечернего Омска»: из-под разводов кофе, обесцвеченного чёрно-белым факсом, выглядывает фото и лаконичный очерк 2002 года о пропавшей без вести Новосёловой Брониславе Игоревне.
БЫЛА ОДЕТА: БИРЮЗОВЫЕ ЛОСИНЫ, КОЖАНАЯ КУРТКА С ШИРОКИМИ ПЛЕЧАМИ
ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ: ХИМИЧЕСКАЯ ЗАВИВКА, БИРЮЗОВЫЕ ТЕНИ, НА ЛЕВОЙ РУКЕ НОСИТ ЧЁРНЫЙ БРАСЛЕТ ИЗ МЁРТВЫХ ВОРОНОВ.
На снимке — день, лето и автобусная остановка, исписанная граффити до изнеможения. Девушка приобняла столбик и смотрит на меня: изучающе, с прищуром, с лёгким подозрением и презрением в уголках глаз — не то от яркого солнца 2002 года, не то от недоверия к фотографу. Ноготь на указательном пальце забинтован, на бинте темнеет пятнышко крови. Рот приоткрыт, словно от растерянности или от удивления.
Или от страха?
Тревожный, неприятный снимок.
— Д-давай лицом к лицу, — выдыхаю я. — Лады?
— Ты меня снова хочешь послать?
— Чё? Нет! Это другое.
— А-а-а-а! — рычит Диана. — Не знаю. Потом?..
— Диана…
— Я знаю, как меня зовут! Не! Сегодня!
— Это про браслет твоей мамы…
Звук её дыхания обрывается, и секунд тридцать в динамике одиноко шуршит ветер.
— Диана?
Шорох. Тишина.
— Диана?!
— Сама наберу.
— Знаю, как ты «наберёшь». Опять полгода…
— Чего? Я. Наберу. Блядь!
Запустив в меня этим сердитым «блядь», Диана вешает трубку. Ещё с минуту я недовольно гляжу на телефон, в сумрак жидко-кристаллического зеркала.
Ну да.
Наверное, сегодня она не перезвонит.
Доносится гул двигателя, и чернильный воздух передо мной вспарывают рыжие фары автобуса.
Лязгают двери, открываются ряды пустых кресел. После секундного замешательства я поднимаюсь в шершавое, нездоровое сияние салона.
— Следующая остановка «Проточный проезд».
Двери с дрожанием захлопываются, пол вздрагивает под ногами.
Сотовый гудит и отображает сообщение бати: «Сегодня буду не один».
Чё?!
Я перечитываю сообщение и понимаю, что еду туда, домой.
Я осознаю это так, как осознают себя падающими в лифтовую шахту, когда выбора нет и считаешь секунды до удара.