К моему приходу первый звонок уже смел человеческий мусор из коридоров гимназии, и я шмыгаю коротким путём — мимо учительской (или, по выражению того же Коваля, «дворянского гнезда»).
Шаги мягко гасит истёртый линолеум, за окнами моросит. В глубокой нише пылится чёрный экран, а перед ним, словно зрители в кинотеатре, восседают по горшкам цветы.
Да-да, вы лицезреете интерактивную доску, которую выпросила для класса Вероника Игоревна. Сказано-сделано: доску и впрямь привезли, но то ли розетки не подходят, то ли руки у информатика растут из жопы — техноновинка тусит в коридоре уже который месяц.
Я не выдерживаю: рисую пальцем «Мне всё фиолетово» по пыли чёрного экрана и топаю к лестнице.
Главное, не напороться на Леонидаса. Главное не напо…
Позади лязгает дверная ручка, взвизгивают петли. Я ускоряю шаг, но запах ромашкового чая настигает меня вместе с окриком:
— Милый друг!
Мои ноги тут же спотыкаются и врастают в линолеум. Просто царь Леонидас видит сквозь стены, ничего странного. Обычная для препода сверхспособность.
— Что-то я не заметил твоего дворецкого с письмом об опоздании, — замечает Леонидас и выходит на порог учительской, в бледную полосу пасмурного света. В руках у него устроилась красная кружка, и за паром из неё, как за облаком тумана, разбегаются по свитеру Леонидаса синие-синие олени.
Я считаю их тройками и попутно выдаю малоправдоподобную версию о масонском заговоре будильников.
— Так и быть, закроем глаза на очередное опоздание. — Леонидас кивает и прихлёбывает из кружки. — Что мне делать с твоим докладом?
— А чё с ним?
— Ему тройка с минусом. Был бы он человеком, ему бы поставили «инфаркт миокарда».
Я мычу что-то невнятное.
Учитывая, сколько времени и мозговых клеток полегло в битве за этот доклад, мне хочется зарыться головой в пол. Может, не «отлично», но «тройка»? Я же всё списал! Из интернета! С разных сайтов!
— Я дважды сбивался, пока считал ошибки, — объясняет Леонидас.
— Это описки.
— «Описки»? Напомнить тебе об…
Я перевожу взгляд на доску объявлений, и меня пробирает озноб.
На нас смотрит Вероника Игоревна. Она смотрит с чёрно-белого объявления о пропаже, и полосы от некачественной печати рассекают её лицо подобно незаживающим ранам.
В голове проносится вчерашний день: дом Дианы, машина коллектора, синяя папка.
— … друг? Ты меня слушаешь?
Если честно, нет.
— Вы не знаете, где сейчас посмотреть старую видеокассету?
Лицо Леонидаса вытягивается от удивления.
— Мы говорим о твоих ошибках! О сотне ошибок!
— Это описки, сказал же.
— Ты всю жизнь так собираешься говорить? Когда тебе будет двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят? «Это не ошибки, это описки»?