— Ну, здравствуй, Чебурашка, — я дернул глушителем, показывая, чтоб не опускал пока руки. — Вот ты, оказывается какой?
На голове с бритыми висками и закосом под ирокез лежали черные косички и, будто зализанные, уходили за непропорционально большие уши. Лицо молодое, обычное для этих мест, не факт, что, увидев второй раз, узнаю. Хотя нет, с такими татушками точно ни с кем не перепутать. На переносице молнии, как когда были и у меня, на щеках — будто слезы елочки от глаз до подбородка. Огромный сине-желтый синяк над бровью, который даже черная кожа скрыть не может.
Одет в рваную тряпичную рубаху, явно деревенский хэндмейд, на руках, также забитых символами, браслеты-фенечки из разноцветных ниток, колокольчиков не видно.
Чебурашка выглядел спокойным, косился мне за спину, явно пытаясь рассмотреть профессора. Хотя смотреть там было не на что. Мужик отключился, пуская слюни по подбородку. Фиг знает, что с ним, проверять, я не стал.
— Вылезай давай, гоу, гоу, — я опять помахал стволом и отступил еще на несколько шагов. — Говоришь по-русски?
Парень помотал головой. Я переспросил про английский, потом зачем-то про немецкий и французский. Ни на «шпрехен зе дойч», ни на «парле ву франсе» кивков не последовало. А дальше мой интернациональный словарный запас иссяк.
— Ну и что мне с тобой делать? Апельсины есть хоть в ящике?
Парень и на это помотал головой. Начал медленно опускать руки, наблюдая за моей реакцией. Я кивнул, и он уже быстрее поднес руки к лицу, открыл рот и стал тыкать туда пальцем, а потом скрестил ладони и потряс ими.
Немой значит. Один хер, мог бы и по-французски с таким же успехом говорить, но, может, хоть понимает. Я опустил автомат, но убирать не стал, подошел к профессору и, посветив на него фонариком, спросил, обращаясь к туземцу по-английски:
— Друг твой или как?
Лицо Чебурашки исказила злая гримаса, он замахал руками и начал что-то изображать. Целую пантомиму развел с эффектом удушения, удара по голове, закатывания глаз и плевков на пол. Талант прямо.
— Я Андрей, — я ткнул себя пальцем в грудь, кивнул и показал на парня, завис на секунду, но потом плюнул. — Так ты мне и сказал, да? Писать умеешь?
Парень закивал, радостно улыбнулся, изобразил нечто прямоугольное и показал пальцем на стол.
Я принес ему листок бумаги и ручку, а в ответ получил настолько витиеватые каракули, что просто махнул рукой.
— Как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь? — я помог себе жестами, показывая, что здесь — это не в ящике, а вообще в больнице.
В ответ опять увидел представление. Руки у глаз а-ля бинокль, я расценил, как то, что он что-то искал. А вот, что именно и где, мы пытались понять минут пять. Он то тыкал на пробирки, то на логотип Global Diamond, внутри которого был схематично нарисован алмаз.