– Я только вчера вечером убирала, – обиженно возразила Джоанна.
– Значит, плохо справилась! – немного повысил голос сенешаль. – Пыли полно оставила!
– Хорошо, хорошо, – примиряюще подняла руки Джоанна, добродушно улыбаясь. – Уберу еще раз, если вам так хочется. Только не гневайтесь, господин Ларс!
Феска виновато прикусила губу – ей стало жаль, что из-за них Джоанне придется выполнять лишнюю работу.
– Пойдемте, – махнула старшая горничная Кайлу и Феске.
Они поклонились господину Ларсу и устремились за Джоанной.
Проходя по длинным коридорам, пожилая толстушка болтала без умолку, объясняла, где что находится, и жаловалась на придирчивость господина Ларса, тяжесть своей работы и бестолковость некоторых молодых горничных. Феска слушала вполуха. Убедившись, что Джоанна занята болтовней, она тихонько спросила мага:
– А господин Ларс не пожалеет о своем решении, когда очухается от действия порошка?
– Нет, – таким же тихим шепотом ответил Кайл. – Теперь он всегда будет думать, что это было его решение.
Глава 17
Магическая клятва
Джоанна вручила Кайлу и Феске форменную одежду и постельное белье, проводила в маленькую, просто обставленную комнату и ушла, пообещав, что через полчаса вернется и покажет их новое место работы.
Феска осмотрелась в новом жилище. Оно было очень бедное – две деревянные кровати с тюфяками, набитыми соломой, стол, два стула, простые оштукатуренные стены и маленькое окно, выходящее во внутренний хозяйственный двор. Бывала Феска в жилищах получше, но ей не привыкать и к такому.
– Зачем ты попросил поселить нас в одной комнате? – кинув свои вещи на дальнюю от двери кровать, проворчала Феска. – Вот как мне теперь переодеваться?
– Чтобы у нас имелось место, где мы сможем общаться без свидетелей, – спокойно произнес Кайл, расстегивая рубашку. – По-моему, тебе уже не следует меня стесняться. Разве нет?
– Нет! – упрямо заявила девушка, тем не менее начиная расшнуровывать корсаж платья. – Тебя мне нужно стесняться больше, чем любого другого!
С печальным вздохом Кайл стянул с себя рубашку. Феска скользнула глазами по красивому рельефу его обнаженной груди, невольно вспомнила ночь в пустыне, покраснела и поспешно отвернулась.
«Не мой! Забыть! Забыть! Забыть! – твердила она себе, снимая платье и облачаясь в наряд горничной. – И никогда не будет моим!»
Когда Феска завязала все шнуровки на бирюзовом форменном платье, Кайл уже переоделся в коричневые штаны со множеством карманов, такой же коричневый свободный жилет и серую рубашку. Выглядел он в этом одеянии совсем смешно и нелепо – словно благородный камень в оправе из медной проволоки.