– Думаю, еще как работает, – возразила Фесса. – Пригубив, я не могла оторвать губ, пока все не допила, а потом, когда верховная жрица задавала вопросы, мой рот отвечал сам по себе. Понимаешь? Противиться этому невозможно. Но я раскрыла только самую основную правду, без подробностей.
Повисла тишина, и Феска заволновалась, слышит ли ее чародей по-прежнему.
– Кайл? – позвала она.
– Я думаю, – мрачно ответил маг.
– О чем?
– О том, что зря это все затеял, – послышался вздох. – И тебя напрасно втянул.
– Да неужели! – не сдержала саркастического тона Феска.
– Если возможности Чаши истины преувеличены, то я не смогу с ее помощью доказать, что Херн Сард оклеветал меня.
– Они не преувеличены, – устало вздохнула Феска, ей в очередной раз стало грустно от того, что Кайла по-прежнему волнует только это. – Просто, наверное, все дело в том, как задавать вопросы. Если бы жрица спросила по-другому или попросила уточнить, я не смогла бы противиться.
– Ладно, – проговорил молодой чародей. – Когда ты сможешь похитить Чашу?
– Я этого не знаю! – возмутилась Феска. – Ты думаешь, это так просто?! Мне еще нужно сотворить ее правдоподобную иллюзию. А у меня, как ты знаешь, это пока плохо получается.
– Ну ты хотя бы запомнила, как она выглядит?
– В общих чертах, – вздохнула Феска. – Но в одной из комнат для поклонения стоит статуя бога истины, а в его руке точная каменная копия Чаши. Вход в этот зал свободный. Думаю, я смогу с ее помощью четко представить оригинал.
– Хорошо, – кратко ответил маг. – Даю тебе на это неделю.
– Ты что?! Так мало?! – возмутилась было Феска, но чародей, похоже, ее уже не слушал.
Убедившись, что ответа не последует, девушка дала волю чувствам и зашипела в ракушку:
– Ах, ты гадкий! Ах, ты мерзкий! Злобный! Все нервы мне вымотал! Угораздило же связаться с тобой!
Феска в сердцах кинула ракушку в сумку, бухнулась на кровать и почти сразу заснула.
Жизнь в храме бога истины протекала спокойно и умиротворенно. Каждое утро и каждый вечер жрицы поклонялись статуе бога в круглом зале. Днем занимались хозяйством, науками и искусствами, гуляли, играли в норнские игры и общались.
Основным делом Фески пока было изучение языка. Этим она занималась почти весь день, но вместе со всеми ходила на уроки пения и танцев. Смысла песен новая жрица пока не понимала, но с помощью Эреды разучивала их на слух, стараясь механически повторять и запоминать слова чужого для нее языка.
А перед сном в своей маленькой комнатке Феска упражнялась с иллюзиями. Сначала на подручных предметах – расческах, зеркалах, заколках. Во время первого дежурства на кухне ей удалось утащить медный кубок, по размерам напоминающий Чашу истины. С тех пор девушка пыталась наложить на него правдоподобное изображение местной реликвии, но получалось не особо убедительно. То сапфиры выходили похожими на булыжники, то по бокам Чаши вырастали козлиные рожки, то у основания ножки красовался поросячий хвостик, а то и еще что-нибудь лишнее обнаруживалось.