– И в качестве кого я мог бы появиться в вашем роскошном особняке?
Она не ответила, лишь удивительно пожала плечами, не понимая, к чему клонит мужчина.
– В качестве газеты к утреннему кофе с отчётом о криминальных происшествиях, – Павел криво усмехнулся. – Ты знаешь, это не мой путь. Я желаю жить в согласии со своей совестью.
Краснопёров повернулся, показывая тем самым, что разговор окончен, но Фирш уцепила его за рукав.
– Ты хочешь встретить старость в этих хоромах? – девушка обвела рукой прихожую. – Проживать на нищенскую зарплату, а потом на ещё более нищенскую пенсию? А ещё, в эту жизнь ты приглашаешь меня?
Паша повернулся и долгим взглядом посмотрел на раскрасневшуюся от негодования девушку.
– Прав был твой отец, «ни одна звезда не отклоняется от своего пути»! – он открыл дверь. – Тебе лучше уйти.
***
Ирина Смирнова никогда не жалела о том, что когда-либо сделала, также не сожалела о своих ошибках, просто делала выводы и шла дальше. Сначала брак с Богословским считала большой удачей, а как же иначе, девушке из периферийного областного центра выйти замуж за коренного москвича, сына профессора, большая удача. Молодая, энергичная студентка с филологическим образованием попала в интеллигентную семью. Только не так Ирина понимала интеллигентность. Профессор держал всю семью в кулаке, его бедная жена угождала ему изо всех сил, только шнурки не гладила. На детях деспотизм отца отражался не в полной мере, мать буфером стояла между мужем и ребятишками. Благо, профессор частенько пропадал в командировках, давая возможность домочадцам отдохнуть от своего скверного характера. Как-то в доме разразился грандиозный скандал, и Ирина оказалась невольным свидетелем происходящего. К профессору длительное время приходил сослуживец с кафедры, домашние ходили на цыпочках, потому что коллеги занимались научной деятельностью, вроде писали монографию. Ирина не особенно вникала в суть, у неё родился сын, и она всё время посвящала ему. В этот день коллега вышел из кабинета в особенно возбуждённом состоянии, он кричал и обвинял учёного мужа. Из эмоционального разговора стало понятно то, что профессор коварным образом присвоил себе их общую работу. Пелена с глаз Ирины спала, неожиданно пришла ясность того, что громкое звание профессор не одно и то же, что интеллигентный порядочный человек. Первые несколько лет они жили с родителями Эдуарда, потом, когда появился постоянный достаток, переехали в съёмную квартиру, а уж когда дела прытко пошли в гору стали обладателями замка. Это уродливое, тяжёлое, строение Смирнова недолюбливала. Не то, что совсем не любила, со временем привыкла к роскоши к уюту, дороговизне, к бассейну, к залу с тренажёрами, однако монументальность пугала размерами, от этого появлялось чувство одиночества, особенно с тех пор, как сын женился и перебрался в Москву. Близкими подругами Смирнова не обзавелась, потому что в том обществе, в котором они общались, царили совершенно другие правила и порядки, отличные от тех, которым привыкла Ирина. Она пыталась наладить контакты, ходила с приятельницами по выставкам, косметическим салонам и различным шоу, но такое времяпрепровождение скоро наскучило, и Смирнова лишь поддерживала отношения и встречалась не так часто, всё больше на приёмах, на которые её таскал Богословский и на которые, без уважительной причины нельзя было не пойти. Постепенно их разводило, как льдину на реке и берег, они ещё встречались в одной постели, но охлаждение наступало с каждым днём всё больше. Ирина проклинала дворцы, яхты и все возможности, которые давал брак с Эдуардом. Она не встретила другого человека, не влюбилась и даже не закрутила роман, но что-то сломалось, часы, которые отбивали вехи их совместной жизни просто встали. Смирнова потом часто вспоминала тот разговор. Она решила объясниться с мужем немедленно, пока не иссякла решимость. Ирина дождалась, когда муж вышел из полиции, и махнула ему рукой.