Друзья планировали отправить Ильича в Германию, где они открывали заводик по сборке радиостанций, но возможные проблемы с началом первой мировой, заставили изменить план и перенаправить Мишенина в нейтральную Швейцарию, где ими открывалось производство приемно-усилительных ламп и тиратронов с индикаторами. Почему в Швейцарии? Да все прозаично. Кроме нейтралитета и банкиров с сырами, Швейцария располагала не слишком избалованным сельским населением, а о швейцарской аккуратности говорила часовая продукция. Одним словом, то, что нужно для производства радиоламп. Реальными секретами делиться они ни с кем не собирались. Разработка должны быть сконцентрирована в России, там же планировалось производить уникальные изделия и аппаратуру засекреченной связи.
Сегодня Ильич был одет в серый костюм английского сукна, с лацканами отороченными темной тесьмой. Одетый по последней европейской моде, математик выглядел элегантней, нежели год назад. В руках он привычно держал нескольких российских газет, но нервной дрожи не наблюдалось, хотя друзья были уверены — им сегодня напомнят о безобразии у дома Фидлера. Мишенин вот уже третий день, как вернулся в Россию и проморгать столь заметное событие не мог.
Изменился и Федотов. Сквозь антураж успешного инженера-предпринимателя, время от времени проглядывал инженер начала XXI века, что придавало ему особый шарм. Дорогой костюм давно стал непременным атрибутом повседневной жизни, но, как и морпех Борис сегодня облачился в одежды своего времени. Все тряпки переселенцев, попавшие сюда из их мира, даже мишенинские драные кроссовки «Адидас», хранились в банковской ячейке и извлекались только по особым дням, как, например, сегодня, в день 23 февраля, который переселенцы стали считать началом их успешного вживания в этот мир.
Больше всего успехов числилось за Федотовым, но это как посмотреть. Если с позиции будущих финансовых успехов, то да, знания и навыки Бориса обещали максимальную отдачу, но чего бы он стоил без поддержки Зверева и Мишенина. В той или оной мере все приложили усилия к радиофикации «всего мира».
В конце весны пятого года в Кронштадте удалось провести успешную демонстрацию радиотелефонной связи и повести морские испытания, получив в итоге, небольшой заказ от Балтфлота. Не остался без дела и Зверев, организовавший хвалебные статья в московских и питерских газетах.
А как могло быть иначе, коль скоро в самом конце XIX века профессор Попов сделал свое эпохальное открытие, а теперь Александр Степанович вновь отметился на ниве первооткрывателей, теперь в компании с инженерами «Русского Радио».