— Пытал ты его знатно.
— Пытал, не пытал, но хочу заметить, визави наш явно не самоучка и за ответами скрываются фундаментальные знания, но школа м-м-м… непривычная. Порою не знает известного любому механику, то вдруг поразит глубиной знаний. Взять ту же проблему расчетов на кручение в сумме с нагрузками на сжатие — кому кроме специалистов такое ведомо? При том сам же сообщил, что не механик. Знать бы, где так учат, может в Чили? Но касательно его изобретений! — Шухов мимикой показал свое восхищение, — Судя по результату, дело свое он знает если не лучше, то явно не хуже господина Попова. У нас-то, как принято. Принесет изобретатель какую-то модельку, а она на соплях, вот всерьез его и не принимают. У Федотова-же, все настроено на продажу. Помнишь, этот его осциллограф? Ты тогда спросил, что это за заграничная диковинка, а мне один инженер шепнул, что таких приборов еще ни у кого нет, а этот всего месяц, как сработали.
Буд-то проверяя себя. Шухов на минуту прервал свой монолог, но мучавший его вопрос задал:
— Александр, а может перед нами очередной Эдисон?
— Плохо ты, Шухов, знаешь доктора Эдисона, тот бы нас раздел до нитки, а Борис Степанович так прямо и заявил, что в курсе проблем с заказами по нашей части, но пользоваться неприятностями не в его правилах. Кстати, что ты думаешь о его предложении? — коснулся главного Бари.
— Ума не приложу. Он ведь ни полслова не сказал о сути. Мне кажется, нет, я просто уверен, Борис Степанович свяжет нас неразглашением некоторой тайны, но нет ли за этим умысла?
— Аферист и гениальный изобретатель в одном лице? — Александр с улыбкой повернулся к своему давнишнему другу, — Нет, Владимир Григорьевич, в такие «сапоги всмятку» я не верю. Не тот он человек, не Эдисон. К тому же никто не заставит нас совать голову в пасть к тигру. Мы с тобой давно уже не те простаки, что работали с Нобелем.
— А ты обратил внимание на его речь?
— Речь, как речь, он же много лет провел в Чили, от того и акцент.
— Это тебе, русско-французскому американцу, слышится акцент, — Шухов привычно пошутил над своим другом, — в том-то и дело, что нет у него никакого акцента. Скорее говор, только какой это говор, если в нем нет анахронизмов, зато хватает всяких свип-генераторов, осциллографов и прочих англицизмов. Заметь, а речь-то при том правильная, но… все одно не наша.
* * *
В это же самое время. Федотов вызвал к себе начальника службы безопасности и юриста товарищества, которым дал задание вызнать подноготную посетителей и особенно «американца».
— Борис Степанович, не могли бы вы раскрыть причину интереса, — главный безопасник, Федор Егорович Тарханов, требовательно посмотрел в глаза Федотову.