– Она, конечно, совсем сумасшедшая баба, но «сам» ее зачем-то пригласил. Значит, надо.
– А этот мужик ушлый, как тебе? Первый раз здесь, а голосок уже вовсю подает. И несет его, конечно, здорово, не остановишь ни хрена! Смотри, вот опять припрыгал.
– Много слушаешь, Кузьмич, наше дело охранять.
– Слышь, молодой ты, сколько лет в «девятке»? Слушать тоже надо и записывать иногда.
Два «топтуна», старый и молодой, сдав смену, отправлялись в довольно уютную караулку, больше напоминавшую гостевой домик где-нибудь в Моженке или Кратово. Но и здесь место было не хуже – дачником здесь был Михаил Сергеевич Горбачев.
– Привет, служивые, – на ходу поздоровался Соколов, – вы там сегодня на дискотеке берегите себя. Сегодня Стрелец в трансценденте и Луна полная. Возможны травмы и финансовые потери. Но к утру представители всех знаков обретут равновесие и некоторые даже перестанут хромать.
Пара охранников так и застыла на месте. Через минуту, не меньше, Кузьмич смог что-то из себя выдавить:
– Ну ты это. Чего несешь-то. Чушь ты несешь, товарищ.
– Нет, товарищ! Я чушь не несу. Я просто советую соблюдать чувство ритма, меры и стиля. Получайте удовольствие от музыки. И пусть это будет нашей маленькой тайной.
Соколов в очередной раз подпрыгнул: поговорка про коней, которые бьют копытом, относилась явно к нему. Улыбнувшись новой смене, он продолжил путь вглубь дачного владения.
Напарники в штатском проводили гостя взглядом. Соколов ни капли не осуждал «служивых», которые подрабатывали охранниками на дискотеке «У ЛИС’Са». В «девятке» много не заработаешь. А эту парочку он давно приметил в «Олимпийском», куда захаживал по делам. Стиль «топтунов» отличался от стиля других охранников, как танго от твиста. «Топтуны» не любили физического контакта и до последнего пытались воздействовать на танцующую толпу исключительно взглядом и осанкой. Поэтому им часто доставалось. Соколов сам видел, как подвыпивший парень, не рассчитав траекторию, налетел на Кузьмича и сбил того с ног. Только громкая музыка помешала Соколову расслышать, как Кузьмич матерился и кряхтел. И больничный не возьмешь – не скажешь ведь потом, что ночью не спал в караулке, а халтурил в «Олимпийском». Хромавшего Кузьмича Соколов опознал еще во время первого визита на дачу Горбачева, а теперь, признавшись в этом, чувствовал, что обрел дополнительное стратегическое преимущество. В чем это преимущество заключалось и как его следует использовать, Соколов толком не знал. А еще он ни капли не удивился совпадению: такие вещи происходили с ним постоянно. Он связывал это со своей счастливой звездой, а некоторые, которых он вовсе не слушал и не принимал в расчет, пеняли Соколову «притягательной наглостью». «Наглость» в этом определении казалась Соколову словом чрезмерным. А «притягательную» он бы сам заменил на «магнетическую». И не иначе.