Она провела меня в гостиную и поставила на стол глиняный тажин с тушеной бараниной и черносливом. Затем в комнату вошел мужчина в красной ветровке и маленькой черной кепке, сел рядом со мной и пожал мне руку. У него было худое лицо, крупный нос и маленькие черные усики. Аселуф сообщила мне, что его зовут Мохаммед Айт Хамму. Его наняли в качестве проводника, Селуф предстояло заниматься логистикой, размещением и ответами на мои бесконечные вопросы. Он не говорил по-английски, поэтому, пока Асселуф хлопотала на кухне, мы ели молча.
После обеда мы погрузили свои вещи в микроавтобус и поехали в город, расположенный примерно в часе езды от нас. По дороге Асселуф знакомила меня с растущей на террасах холмов флорой: серыми ореховыми и цветущими персиковыми деревьями, мятой, тимьяном и тюльпанами. Стены домов были сложены из похожих на буханки хлеба плоских камней. Одноцветные деревни сливались со скалистыми склонами холмов, и только белые мечети да выкрашенный в маракешский розовый цвет бетонный дом были видны издалека. Местные мужчины и мальчики в основном носили кремовые или коричневые джеллабы – традиционные длинные свободные халаты с остроконечными капюшонами, которые делали их похожими на францисканских монахов.
Дороги там, в отличие от США и Европы, строятся и обслуживаются местными жителями самостоятельно. Несколько дней спустя мы проезжали мимо группы из восьми улыбающихся мужчин, которые строили подпорную стенку, чтобы укрепить дорогу, соединявшую их деревни. Девятый мужчина сидел на корточках у костра и заваривал чай.
В какой-то момент фургон остановился, и Асселуф жестом указала на выход. Мы сняли рюкзаки с крыши и пошли по дороге. Стало холодно, небо потускнело. Мы шли около часа. Затем Асселуф направилась к ближайшей деревне и начала выяснять, кто из местных готов за разумную плату накормить нас ужином и выделить на полу место для ночлега. Этот ритуал она будет выполнять каждый вечер в течение всей следующей недели. В ту ночь мы остановились в маленьком домике с видом на широкую, подернутую дымкой долину. Перед ужином все мужчины сидели в гостиной и смотрели телевизор, спрятав ноги под одним общим пледом.
Ведущая новостей была одета в черную блузку; ее волосы падали на плечи темными локонами; она сидела, сложив руки на столе; на заднем плане мелькали электронные графики. Другими словами, она ничем не отличалась от американских телеведущих, за исключением того, что я совершенно не понимал, о чем она говорила. Сидя там в своей синтетической одежде и изображая понимание, я чувствовал себя как дома и в то же время был не в своей тарелке.