Тихий костерок потрескивал, сопровождая мои мысли. Я машинально подкармливал его сухими ветками, целиком погрузившись в себя. Я мыслил правильно. Мыслил логически. Всё моё существование в этом мире должно сводиться к попыткам его излечить. Я не могу позволить себе следующие тридцать лет и три года лежать на печи, попивать вино и наблюдать, как всё приходит в упадок. Я должен что-то делать. И первым пунктом в моих планах должен стать совсем не тот пункт, о котором я думал ранее. Стать ответственным отцом это важно, конечно, но только если мыслить в масштабе отдельно взятой личности, а не в масштабе целого мира. Эгоцентризм нужно отодвинуть на второй план. Первым делом я должен понять, что происходит. Не просто изучать мир, как бестолковый натуралист, а понять, что с ним не так. Понять, что есть «аниран». И получить полезную информацию я могу лишь в одном месте — в столице. Значит, первым пунктом в моих стратегических планах должно стать посещение храма в Обертоне. Я должен попасть туда любыми путями, выяснить, что за «Книга Памяти Смертных» такая, и прочесть её от корки до корки. Благо читать я умею. И, надеюсь, там найдутся ответы на интересующие меня вопросы. Я хочу узнать, что за звезда воссияла в небе, и что за анираны такие, из двенадцати которых двое уже мертвы. Ну и, соответственно, что за милих, который должен то ли спасти этот мир, то ли его погубить.
Я лёг на спину и уставился на ночное небо полное звёзд. Не узнал ни одну из них, хотя дома в Хьюстоне, бывало, и Полярную Звезду в созвездии Малой Медведицы мог рассмотреть, и знал, где в созвездии Большого Пса сияет Сириус. Здесь же мне всё было незнакомо. Я смотрел на эти далёкие звёзды и теперь думал лишь об одном. Вернее, об одной. Я думал о Дейдре. Я понимал, что она меня ждёт и надеется, что я вернусь как можно скорее. Но я собирался её подвести. Я собирался пойти другим путём. И совершенно не представлял, куда этот путь меня приведёт.
— Прости, Дейдра, — прошептал я, чувствуя, как сжимается сердце. Решение давалось мне тяжело. — Я обязательно к тебе вернусь. Но не раньше, чем узнаю, куда меня гонит голос.
Глава 4
И один в поле воин
Три полных дня я шёл, никуда не сворачивая. Продирался через хвойный лес, который словно оживал ранней весной. Щебетали птицы, между деревьями метались грызуны или травоядные. Кое-где показывали зубы хищники, а затем торопливо исчезали в чаще, едва завидев меня. Везде просыпалась жизнь и, однажды, мне даже повезло удачно поохотиться.
К вечеру третьего дня я вышел к мёртвой деревне. Почерневшие деревянные избы и остатки грубых глиняных печей вызвали во мне горечь. Я наяву представил, как пылают дома, а жители в ужасе их покидают. Как распространяется пожар, а у жителей нет ни сил, ни возможностей его потушить. Как они хватают пожитки и бегут, не разбирая дороги.