Особенно негодовал Каталам. Часто он слезал с лошади и путешествовал вместе со мной в карете. Первые пару суток он вёл себя настороженно. Но потом расслабился, начал мне доверять, и говорил без утайки. Он делился со мной рассказами про удалую молодость, про юношеские планы, про успехи в военной карьере. Очень быстро для его возраста он дослужился до «тысячника» королевской армии и осел в столице вместе с семьёй. Он думал, что его ждёт великолепная карьера. И что в отставку он уйдёт в звании коммандера. Но его планам не суждено было сбыться.
— Спустя несколько зим после появления в небе «карающего огня», в армии начался разброд и шатание, — говорил он. — С королём что-то произошло. Он словно потух. Словно из него ушли все жизненные силы. А потому он очень быстро утратил контроль над войском. Никто не читал его указов, никто не слушал его воззваний. Как-то всё произошло само собой. Армия разваливалась прямо на глазах. В это же время святой отец Эоанит — глава церковной власти Астризии — издал буллу, призывающую церковь организовать собственную армию. Во славу смирения, во славу Фласэза и для наказания грешников, что были повинны в посланной на нас каре, святой отец призывал вступать в ряды армии храма тех, в ком вера сильна. Тех, кто готов очиститься сам и вычистить скверну из неверующих. Кто не брезглив и достаточно силён духовно, чтобы эту скверну вычищать. Пожелавшим стать воинами храма, он пообещал не только достойное место в рядах армии Фласэза, — впервые на моей памяти Каталам осенил себя знаком в виде восьмёрки. — Но и достойную оплату золотом. И оплата эта была намного выше той, что получали солдаты.
Можешь представить, аниран, что тогда началось. Королевская армия редела на глазах, а армия Храма множилась. Все, кто умел держать в руках оружие, кто обладал особыми знаниями, переметнулись под крыло церкви. Первосвященник Эоанит повёл эту армию через всю страну на восток, огнём выжигая сомнение и неповиновение. В горах близ Винлимара был возведён огромный храм, который теперь называют «Чудо Астризии». Там же были заложены золотые шахты, на которые ныне опирается власть святых отцов.
Мы же, те, кто не захотел менять доспехи на рясу, кто не захотел нести слово божье на острие беспощадного клинка, кто не стал дезертиром и работорговцем, остались верны клятве. Клятве королю и стране. И хоть я больше не тысячник, а сотник небольшого гарнизона в городе дровосеков, я не откажусь от своей клятвы, пока сам король не потребует от меня такой жертвы. Но и не позволю «храмовым слизнякам» управлять мной. Я презираю их. Они озабочены лишь своим брюхом. Полны спеси и пренебрежения к простому люду. Вместо того, чтобы нести слово Божье, чтобы благословлять и защищать, они плодят лишь страх. Они словно паразиты, питающиеся на теле народа, в котором больше нет веры. Только смирение, покорность и обречённость.