Даже то, как побился головой о подушку, только, наоборот, доказало, что этот злыдень банально умирает со смеху!
Все, уйду, пусть потом извиняется.
Вышла. Извиняться за мной никто не пошел. Я бы тоже не пошла, ведь это бы означало утреннюю пробежку. Может, лучше я умру толстой? К тому же все не так страшно. Говорят, что женщины слишком придирчивы к своему весу.
Нет, все-таки он же согласился, так что пусть пойдет, точнее, побегает со мной. Вернулась к Кощею.
Тот сладко спал, обнимая подушку. Бумаги сбились в углу. Кажется, я впервые вижу его спящим. Укрыла одеялом, забрала бумаги (это было трудно сделать, не навалившись на Бессмертного, но я смогла), положила его документы на стол в гостиной и… ушла бегать одна.
Потому что спящему Кощею удалось пробудить те мысли, которые я настолько глубоко спрятала, что не удалось вытащить и в тот раз, когда он, подбадривая, обнимал перед очередной практикой. Тогда, кстати, и правда ничего жуткого не произошло.
Когда я вернулась, Бессмертный сидел за своим столом и перебирал бумаги. И такое у него было невинное лицо, что я сразу в нем что-то заподозрила. Например то, что он притворялся спящим.
– Ах ты! – Подошла и стукнула кулаком в его плечо. – Ты же обещал.
– Но я не говорил, в каком году это сделаю. Не волнуйся, я обязательно выполню свое обещание… лет этак через триста.
Ну все, не досчитаешься ты ребер, соседушка. Молотила язву кулаками по тому, что под руки попадалось. И нет, не жалко! Во-первых, я злодейка – мне можно. Во-вторых, он злодей – его нужно. А в-третьих, он все равно или защиту какую поставит, или залечит за пару секунд.
Не учла я только то, что его жилистая фигура оказалась жесткой для костяшек. Так что больнее всего я, наверно, делаю только себе. Кощей и сам это понял, перехватил мои руки и развернул спиной к себе, чтобы не пыталась достать. Не попой же его бить? От этой мысли мгновенно покраснела и расслабилась, показывая, что успокоилась.
Бессмертный отпустил мои запястья, медленно проводя пальцами по коже рук, вызывая толпу мурашек. Лицом зарылся в мои волосы, обдавая горячим дыханием мою шею.
Так, мысли мои побежали в совсем ненужную сейчас сторону. О чем подумать, чтобы не было так приятно? Зубастики. Грымза. Дохлые собачки. Кстати, о собаках.
– Это тут такое приветствие принято? Я зашла – ты меня обнюхиваешь, да и Акела тоже… – вспомнила первую встречу с волком и то, как он тоже пытался зарыться ко мне в волосы, отчего я чуть на мостик не встала. Кощей задышал в мою шею чаще. И чего нервничает? Он же сам при этом присутствовал. Меня больше удивляло то, что Акела меня какой-то инфирмой называл. Это потом я узнала, что это означает «слабая». Но ведь как-то он меня назвал не менее странно.