Глаза Воли расширились, и я повернулась к двери. Та была уже открыта, и на меня смотрел Кощей.
– Ты чего тут бормочешь? – Бас Кощея раздавался уже откуда-то издали. Я сделала пару шагов вперед, и пол метнулся к моему лицу. Меня окутало ватным коконом, я почувствовала, как мне жарко. И не только от руки, а изнутри. – Спокойно, малышка, все будет хорошо.
Дурацкая фраза и еще более дурацкое обращение. Не маленькая я.
Его бас удалялся, как будто я слушала «Рамштайн» сквозь наушники, но их дернули, и они начали падать. И вот уже не в ушах, а где-то в области шеи хрипел голос Тилля. Как всегда, что-то совершенно непонятное.
Все дальнейшее я слышала, но не понимала. Чувствовала, но не ощущала. Меня положили на кровать. Какие-то голоса. Более-менее осознанно расслышала кого-то незнакомого. В отличие от рычащего что-то непонятное Кощея, этот говорил приятным спокойным баритоном:
– Я ветеринар немагических существ, а не людей из немагического мира.
Меня что, лечит ветеринар? С этой мыслью я резко распахнула глаза. Вокруг никого, только у столика стоял знакомый непрезентабельный столик, накрытый скатертью-самобранкой. Скатерть слегка потускнела и была завалена пакетиками с порошками.
– Коша, она проснулась! – скатерть заверещала так громко, что я в испуге от нее дернулась. И свалилась с кровати. Боли не почувствовала, но слабость не позволяла встать, а только с трудом присесть. Кощей вошел, держа в руках какие-то документы. Они сразу бросались в глаза из-за странной блестящей бумаги. Бессмертный положил их на угол кровати, молча подошел и потрогал мою руку своими холодными пальцами.
– Кош, ну что, что? Ну скажи, что ты молчишь! – Голос скатерти опять зазвучал слишком громко и пискляво.
Кощей приподнял меня на руках и положил обратно на кровать. Удивительно, что скатерти он ничего не говорил по поводу неприятного ему сокращения. Терпеливо позволял ей выть свои вопросы. Мужчина взял один из пакетиков, высыпал в появившийся на скатерти стакан и протянул мне. Я молча выпила, удерживая емкость двумя руками. Но пальцы все равно были слабы и подрагивали, в связи с чем Кощей помогал удерживать стакан.
– Спасибо. – Свой голос я не узнала, настолько он был тихим. Бессмертный даже не кивнул. Возможно, не услышал.
– Ох, как тебе-то ядотраву в голову-то пришло съесть? – Скатерть приподняла уголки и потрясла ими.
– Я не знала, что мясо с отравой. И ничего вообще о вашей растительности не ведаю. – Думала, мой голос опять не услышат, но нет, скатерть укоризненно вздохнула, Кощей нахмурился.
– Спи, – единственное, что услышала от Кощея за прошедший день. А ночью снова все вокруг казалось сном. Или это действительно был сон? Скатерть опять причитала: