Рано утром Ланакэн тщательно оделся, подпоясался мечом, подаренным ставшим за минувшие дни ещё более близким другом — Нгдаси. Сомнений в решении нет вовсе. Словно бы Осилзский попал в стремительный поток, филигранно точно направленный, бурный, окружённый полированной поверхностью искусственных берегов. Никаких шансов выбраться. Только плыть и ждать, куда вынесет. И, скорее всего, разбиться о ещё невидимые, без особых усилий угадываемые пороги.
Аюту не уточнил: уверен ли посетитель в выборе или нет. Поприветствовал и повёл на отведённое для тренировок место.
— Что ты умеешь, я уже знаю. Тебя, при большом желании, убить может даже младенец. Соул отличный боец. Ловок, хитёр, силён, но отвратительный преподаватель. Передать собственные ощущения ему не удаётся, хоть и старается. Забудь всю ту блажь, которой от него наслушался. Я хочу узнать твои способности. Через неделю скажу результат. Но… там посмотрим, — тихо объявил Шамул, начиная занятие. Говорит крайне мало, но метко и остро, словно бы его ум, клинок и язык представляют из себя нечто единое. Бывший крестьянин никак не поймёт, как же этому гиганту удаётся проделывать столь быстро и внезапно фокусы с сияющей сталью. Новичок то и дело оказывался вновь обезоруженным. Количество синяков и ссадин растёт, а уверенность в готовности освоить знания несколько уже даже пошатнулась.
Но вот и прошёл назначенный срок. Урок затянулся. Сегодня всё не выглядит настолько жалким и бесполезным. Землепашец постепенно превращается в бойца. Его могучие руки научились за столь малый срок кое-каким секретам и ощутили оружие (подобранный старым другом клинок нынешний наставник отверг, заменив на полутораручный, ибо Ланакэн то и дело старается ухватить оружие обеими руками, словно черенок лопаты). Учитель заметил даже зарождающиеся особенности тактики своего воспитанника, например: до последнего мгновения держит лезвие безвольно опущенным к земле, словно бы и не собирается отражать предстоящую атаку. Следующее движение трудно предугадать. Осизский обладает изощрённой фантазией и не слабым интеллектом, однако, из-за своего невысокого образования и постоянной внутренней тяжбы с самим собой, груб (иной раз, прямо-таки «неотёсан», по выражению старца).
— Каковы мои успехи? Вы обещали…
— Помню-помню. Не терпится? Очень неплохие. И… ты спешишь в бой? Так? — усмехнулся предводитель.
— Я староват быть просто учеником, — признался последователь.
— Учиться поздно не бывает. Тебе — тем более. Успеешь ещё напиться кровушки. Только вот злость на себя не потушишь, — откровенно отметил мудрец. Крестьянин вздрогнул. В его светло-карих глазах вспыхнул практически испуг. Словно самые интимные мысли сумели подслушать.