Я не успел заметить, когда она появилась. Наверное, из-за тумана. Девушка. На вид лет, может, шестнадцати. В разодранной в клочья рубахе, покрытой бурыми пятнами. Она приволакивала правую ногу, бедра в крови, на юной груди — крупные синяки. Из уголка рта стекает капля крови. С первого взгляда понятно, что именно с бедняжкой случилось. Я хотел, было, спрыгнуть с башни, чтобы броситься ей навстречу, но тут ее заметили трое пьянчуг.
— Навка! — заорал один неожиданно трезвым голосом.
— Да брешешь ты, — цепляясь языком за каждую букву ответил второй.
— Да бля буду, навка! — снова заорал первый и попытался вскочить. Но ноги его предали, и он повалился на бок.
— Ты пошто суехвостишь? — ответил третий, лежавший на траве ничком. — Идет трахнутая девка по своим делам, чо сразу навка…
— Бежать надо, бежать… — первый снова попытался встать.
Туман слегка рассеялся, и мне стало лучше видно девушку. Бежать ей на помощь тут же расхотелось. Она была мертвенно-бледной, практически синюшной. Кончики ее пальцев черными, слишком длинными для человеческих и заостренными. Она явно шагала прицельно к пьяной троице, на меня не обращая никакого внимания. Вот она вытянула вперед руки… И в этот момент ее заметил второй колдырь. Оплывшее пьяное лицо его тут же стало трезвым и испуганным.
— Глаша… Ты чего? — залопотал он, отползая на четвереньках от своих товарищей. — Глаша… того этого… я же не со зла… ты чего? Чего?
Мертвые губы девушки растянулись в жуткой и слишком широкой для ее лица улыбке. «Девочка-девочка, почему у тебя такие большие зубы?» — подумал я. Зубы были и впрямь большие. Острые, конусообразные. Она вытянула вперед руки и завыла.
Второй дотянулся до ружья, подхватил его, передернул цевье и пальнул в нее в упор. Та дернулась, но не остановилась. Мужик бросил ружье и кинулся бежать. Но ноги его не слушались, так что он упал, потом попытался подняться, снова упал, уперся в землю всеми четырьмя конечностями.
— Свят буде помоги! Ни зла, ни тумана, ни лжи, ни обмана… — забормотал первый, поднялся на ноги и, качаясь, попытался поднять с земли третьего. — Вставай, вставай! Она же сейчас тебя сожрет!
Третий промычал что-то невразумительное, и тут чудище в форме девушки бросилось вперед. Ее пальцы-когти погрузились в плечи первого, зубы клацнули в сантиметре от его лица. Он заорал совсем каким-то нечеловечкским воплем-визгом. Когда кровь закапала на голову все еще лежавшего третьего, он наконец-то открыл глаза. Но осмысленность в них так и не появилась.
Тем временем Навка повела острыми пальцами по телу своей жертвы вниз, к подвязанным веревкой штанам. Ее рука на мгновение исчезла под ними, а потом рванулась вверх, победно сжимая сморщенный кусочек плоти. Орать мужик уже не мог. Он тоненько завыл, завалился на бок, штаны его моментально стали бурыми от крови.