— Но почти получилось же! — голос Соловейки звучал уже чуть менее уверенно.
— Почти… — незнакомец пробормотал что-то неразборчивое. — Где остальные данные?
— Я все вам отдала, — отчеканила Соловейка. — Ничего особенного в этом вашем Лебовском нет. Техномант — это хорошо, конечно… Как и доминатор…
— То есть, показатель вариативности на шкале деструкции тебя никак не насторожил? — мужской голос зазвучал несколько… иронично.
— Ой… — прошептала Соловейка.
Я приоткрыл один глаз. И тут же чьи-то горячие пальцы до боли сжали мне запястье.
— Продолжай делать вид, что спишь! — раздался шепот у самого уха. — Или тебе неинтересно?!
— Я не обратила внимания, — сокрушенно пробормотала Соловейка. — Ведь в остальном у него все стандартно. Если техномантию мы еще технически можем как-то поддернуть, то доминатора у нас ни одного не было за последние лет пятьдесят. А тут еще это… И что теперь делать?
— Тебе — уже ничего, — высокомерная усмешка. — Я его забираю.
— Как это забираешь? — возмутилась Соловейка практически в полный голос. Что при мультяшности ее тембра звучало скорее комично, чем угрожающе. — Распоряжение Гезехуса…
— Все просто, дорогуша, — холодно проговорил незнакомец. — У тебя два варианта. Я оставляю его тебе, а сам иду к Гезехусу и показываю вот это и вот это. А еще рассказываю про замечательное решение пустить по его следу корнипедума. Ничего, что Лизоньке пришлось его буквально по кусочкам собирать?
Пальцы снова сжали мое запястье. Ага, значит Лизонька как раз сидит сейчас рядом со мной. И это ее дыхание я сейчас чувствую на своем ухе. По кусочкам? Я еще раз пошевелился, но ничего особенного, кроме обычной сонной скованности не ощутил. Захотелось открыть глаза, чтобы посмотреть на кудесницу, исцелившую меня после подземного боя, но я сдержался.
— А что ты вообще там делал? — с подозрением проговорила Соловейка. — Да еще и вместе с Лизонькой…
— А это не твое дело, дорогуша, — отчеканил незнакомец.
— Нет, подожди… — послышался звук, как будто Соловейка соскочила со стула. — Тебя вообще не должно было там быть! Это значит…
— Ничего, дорогуша, ничего это не значит, — незнакомец рассмеялся. — Я правильно понял, что ты не хочешь отдавать мне Лебовского и выбираешь вариант «я иду к Гезехусу»?
— Сссскотина, — прошипела Соловейка.
— Я тебя тоже люблю, дорогуша! — раздался треск, потом что-то упало. — О, нет-нет-нет, Сольвейг Павловна, лучше не надо вот этих глупостей! Вы легко можете продырявить мое бренное тело шестнадцатью разными способами, но что вам это даст?
— Ненавижу тебя, — отчеканила Соловейка. Потом раздались ее торопливые шаги. Хлопнула дверь.