Разумеется, здоровяк меня ждал у входа. Не то, чтобы я рассчитывал, что пока библиотекарша записывает мои книги, Йован пойдет по своим делам. Драки с ним я не боялся. Он, конечно, здоров как бык, но в этом как раз и есть его основная проблема. Здоровенным от рождения парням гораздо реже приходится драться, чем тем, кого ростом и массивностью природа обидела. Кроме того, я уверен, что он не служил два года в военной разведке…
— Ну что, Лебовский, теперь поговорим? — он криво ухмыльнулся, сжимая и разжимая кулак, размером едва ли намного меньше моей головы.
— Да как скажешь, болгарин, — сказал я, пожав плечами.
— Я серб! — прорычал он.
— А какая разница? — я с самым наивным видом улыбнулся. Но готовы был отскочить, если этот великан решит на меня броситься прямо здесь.
— Ах ты мелкий говнюк! — Йован тяжело задышал, глаза его налились кровью.
— Почему говнюк-то? — хмыкнул я. — Разве ты не должен называть меня, скажем будала или шупак?
Собственно, слова «дурак» и «мудак» составляли весь мой сербский лексикон.
— Йован, давай не здесь! — второй мародер потянул разъяренного серба за рукав. Тут я обратил внимание, что одет он не в стандартную для всех фиолетовую жилетку, а какое-то подобие пальто без рукавов в зелено-бордовых тонах. Фиг знает, как называется такая одежда. Камзол? Кафтан? Я вообще был не уверен, что рукавов с самого начала не подразумевалось, может ему их в драке оторвали.
— Ну да, тишина ведь должна быть в библиотеке, — сказал я.
— Ладно, Лебовский, давай отойдем, — Йован разжал кулаки. — На мызе. Там нам точно никто не помешает. И только подумай сбежать!
— Делать мне нечего, бегать от тебя, — я пожал плечами. — А мыза — это вообще что?
— Что ты мне крутишь, ты же там был вчера! — заорал Йован.
— Ах эта мыза… — я помрачнел. Даже настроение сразу опять испортилось. Нормально сделал, ага. Сбежал утром в универ, чтобы хоть как-то разрулить этот идиотскую ночную историю, вместо этого вляпался в еще одну. Собираюсь подраться с сербом, девушку которого я в библиотеке трахнул.
И что самое идиотское во всей этой истории, что я так никого трахнуть и не успел. А Феодора со своим «неискушением к блуду» прямо-таки заставила организм вспомнить о некоторых, так сказать, весьма естественных и очень приятных потребностях. Несправедливость какая! Как будто мне сначала выдали кнута, а потом еще и пряником отмудохали. Ну, то есть, не отмудохали, конечно, но очень этого жаждут, судя по раздувающимся ноздрям Йована.
— А почему, кстати, мыза? — спросил я. — Я считал, что так только вокруг Балтики говорят, да и то не все знают.