Где деньги, мародер? (Фишер) - страница 99

— А это не тот ли самый… Ну, доппельгангер? — спросил я.

Ларошев взял у меня из рук папку и осмотрел. Потом открыл. Еще раз посмотрел на меня.

— У вас отличная память, Лебовский, — сказал он. — Хотите почитать дело?

— А вы бы на моем месте не хотели, Владимир Гаевич? — огрызнулся я. — Сначала мне прямым текстом сообщают, что где-то тут бродит мой злобный двойник и творит всякие мерзости, и что избавиться от него можно, только убив оригинал. То ест, меня. Очень милая перспектива. Конечно же, я хочу почитать! Я все, что угодно хочу, лишь бы вернуть себе нормальное состояние, когда мне не придется каждый раз просыпаться в ужасе от того, что я еще кого-то изначиловал…

— Кстати об этом… А вам не показалось, что Кащеев как-то очень уж спешно от нас сбежал? — Ларошев подозрительно прищурился. — Если кого ваше дело и касается напрямую, так это его!

Он замолчал и многозначительно уставился на меня.

— Что? — спросил я, не вполне понимая, к чему он ведет.

— Думайте быстрее, Лебовский! — он постучал по лбу согнутым пальцем. — Включите мозги, ну! От вашего доппельгангера пострадала его девочка, потом умер Федор Кузьмич со всеми этими… явлениями… Потом он свозил вас к гадалке, которая… Честно говоря, я не совсем уверен, что верно понял все, что она сказала. Зато более чем уверен, что он-то как раз отлично понял! Возможно, мы с вами как раз и не уловили, что именно важного было сказано в этом разговоре… А потом он торопливо сбежал. Вам это не кажется подозрительным?

Вообще-то, до этого момента не казалось. Я мысленно поставил себя на место Кащеева. Вот появился новый студент, возможно перспективный, но пока непонятно. И вот у него обнаруживается проблема. Потенциально смертельно опасная. И избавиться от этой проблемы можно очень простым способом. Как же я поступлю?

— Возможно, вы правы… — проговорил я.

— Нам с вами не в бумажках нужно ковыряться! — воскликнул Ларошев, взмахнув зажатым в руке личным делом. — А немедленно бежать к Гезехусу! Если еще не слишком поздно…

Ларошев бросил личное дело и книгу на коробки и бросился к двери. Помимо воли мне передалось его волнение, и я поспешил за ним. Не забыв, правда, прихватить с собой папку того бедняги. Я не очень пока представлял, что именно мне угрожает, но в одном Ларошев был прав — рановато мне считать Кащеева своим однозначным другом и доброжелателем. Кроме того, я про него ничего не знаю. В общем, незачет, Лебовский, по сбору информации!

Ларошев почти бежал, я едва за ним успевал. На повороте к лестнице он замер, повернулся ко мне и приложил палец к губам. Я прислушался. Никаких подозрительных звуков. В холле явно было довольно много народу. Было слышно, как кто-то ходит, разговаривает вполголоса, стараясь не нарушать тишину альма-матер, кто-то тихонько захихикал. Что-то круглое и стеклянное упало и покатилось.