– Можно округлить до ста двадцати раз, если учитывать основные посты.
– Прелюбодеи не воздерживаются даже в Великий пост.
– Надо же. Я думал, воздерживаются.
– У нее двое детей, так что, допустим, был перерыв на роды… И оба – мальчики. Можете вообразить, каково сейчас Эдварду.
Эдвард Сеймур с чистым орлиным профилем. Да, можно вообразить, каково ему сейчас.
– Он отказался от обоих. Теперь они будут считаться бастардами. Кэтрин Филлол отправят в монастырь. А надо было бы посадить ее в клетку! Эдвард подал прошение, чтобы брак объявили недействительным. Что до милейшего сэра Джона, думаю, мы не скоро увидим его при дворе.
– А почему шепотом? Наверняка я последний человек в Лондоне, который еще не знал.
– Король не знает. А вам известно, как он благонравен. Так что, если кто-нибудь подойдет к его величеству с грубой шуткой по этому поводу, пусть это будем не вы и не я.
– А что дочь? Джейн то есть.
Анна фыркает:
– Бледная немочь? Уехала в Уилтшир. А лучше бы отправилась в монастырь вместе с невесткой. Ее сестра Лиззи удачно пристроена, но нашу мямлю никто не брал замуж, а теперь уж точно не возьмет. – Она вновь замечает подарок и с внезапным подозрением спрашивает: – Что это?
– Книга с узорами для вышивки.
– А… что угодно, лишь бы не перетрудить ее бедную головушку. Почему вы решили сделать ей подарок?
– Мне ее жаль.
А теперь, конечно, еще больше.
– Хм. Она вам что, нравится? – (Правильный ответ: нет, леди Анна, мне нравитесь только вы.) – Пристало ли вам отправлять ей подарки?
– О, это не Боккаччо.
Она смеется:
– Они могли бы рассказать Боккаччо много нового, эти грешники из Вулфхолла.
На исходе февраля сожгли священника Томаса Хиттона, арестованного епископом Рочестерским Фишером за контрабандный ввоз тиндейловской Библии. Некоторое время спустя гости, вставшие после скромного епископского ужина, повалились на пол в конвульсиях, исходя рвотой; бледных и полуживых от боли, их уложили в постель и поручили заботам лекарей. Доктор Беттс сказал, что они отравились бульоном: по свидетельству опрошенных слуг, только это блюдо ели все присутствовавшие.
Есть яды, которые возникают в природе без чьей-либо злой воли, – так что сам он, прежде чем отдавать епископского повара палачам, заглянул бы на кухню и снял пробу с бульона. Однако остальные убеждены, что это убийство.
Повар сознается, что подсыпал в суп белый порошок, полученный от одного человека. От кого? От незнакомца, который сказал, что будет отличной шуткой, если Фишера и его друзей прихватит понос.
Король вне себя от ярости и страха. Винит еретиков. Доктор Беттс качает головой, теребит нижнюю губу. Его величество, говорит доктор, боится яда сильнее, чем адских мук.