– Это вы долго собирались, – смеется он.
Кранмер узнал о чести, оказанной ему королем, в Мантуе и двинулся в обратное путешествие кружным путем: Стивен Воэн встретил его в Лионе, спешно переправил через сугробы Пикардии и посадил на корабль.
– Почему вы медлили? Каждый мальчишка мечтает стать архиепископом, разве нет? Впрочем, кроме меня. Я мечтал о медведе.
Кранмер пристально смотрит на него:
– Это легко устроить.
Грегори как-то спросил, как понять, шутит ли доктор Кранмер? И не поймешь, ответил он тогда, его шутки редки, как яблоневый цвет в январе. А теперь и ему самому несколько недель трястись от страха: не ровен час, наткнешься на медведя под собственной дверью.
Он собирается уходить, Кранмер поднимает глаза:
– Разумеется, официально я ничего не знаю.
– О ребенке?
– О свадьбе. Если предстоит рассматривать дело о предыдущем браке короля, негоже мне знать, что нынешний уже заключен.
– Конечно, – говорит он. – Зачем Роуланд вскочил ни свет ни заря, касается лишь самого Роуланда.
Он уходит, оставляя Кранмера над остатками трапезы, похоже, в раздумьях, как собрать рыбу заново.
Поскольку разрыв с Ватиканом еще не оформлен, для введения в сан нового архиепископа необходимо одобрение папы. Посланцам в Риме поручено говорить то, обещать се, pro tem[81], лишь бы Климент согласился.
– Вы представляете, сколько стоят папские буллы? – Генрих ошеломлен. – И ничего не поделаешь, придется платить! А сама церемония! Разумеется, – добавляет король, – все должно быть устроено как нельзя лучше, тут скупиться нечего.
– Это будут последние деньги, которые ваше величество отошлет в Рим, положитесь на меня.
– А знаете, – король искренне удивлен, – оказывается, у Кранмера за душой ни пенни. Он ничего не может внести.
От лица короны он берет в долг у старого знакомца, богатого генуэзца Сальваго. Чтобы убедить того дать ссуду, посылает гравюру, о которой давно мечтает Себастьян. На гравюре юноша в саду, глаза обращены к окну, в котором скоро появится его возлюбленная: ее аромат уже висит в воздухе, птицы в кустах всматриваются в пустой проем, готовые разом запеть при появлении дамы; в руках у юноши книга в форме сердца.
Кранмер с утра до ночи заседает в задних комнатах Вестминстера, сочиняет оправдания для короля. Хотя брак Екатерины с его братом не был осуществлен, жених и невеста имели намерение вступить в брак, и одно это намерение создает между ними родственную связь. Кроме того, в те ночи, которые они провели вместе, супруги определенно намеревались зачать наследников, даже если не осуществили это должным образом. Чтобы не выставлять лжецами ни Генриха, ни Екатерину, члены комитета измышляют причины, по которым брак мог быть осуществлен частично. Им приходится вообразить все те постыдные неудачи, которые могут произойти в супружеской спальне.