– Куда ж вы, черти, запропали? – неожиданно слышится во тьме. – Где вас носило?
Лес-Форкес переводит дух. Голос раздался совсем близко. И в четырех-пяти шагах из-за деревьев появляется силуэт.
– Заблудились.
– Да и мы тоже заплутали… Присели по большей нужде и потеряли вас из виду.
Голос молодой и звучит спокойно. Уверенно. Но Ореоль, чувствуя, как побежали по спине мурашки, резко останавливается, замирает на месте. Тут что-то не то.
– Хуан и Харама, – говорит он, медленно поднимая маузер.
– Не, я Пабло. А со мной – Пеньяс.
С этими словами темный силуэт придвигается, а за ним вырастает второй. Теперь они так близко, что Ореоля обдает запахом пота, земли и грязной одежды. Он чувствует, как подошедший отводит в сторону ствол его винтовки. И слышит:
– Брось… А то еще, чего доброго, стрельнет: вылетит пулька – не поймаешь.
– Что за черт… – начинает было Милани, стоящий у него за плечом, и осекается.
Слишком близко, чтобы стрелять и чтобы отступать, в смятении думает Ореоль. И слишком поздно вообще что-либо предпринимать. Но все равно, чувствуя, как колотится сердце, делает шаг вперед, снимает правую руку с цевья винтовки и с размаху бьет кулаком в темный силуэт.
– Красные! – кричит Сантакреу. – Ах ты ж, мать твою…
В темноте, ощупью находя противника, сопя от страха и ярости, они сцепляются друг с другом, вслепую тычут кулаками. Лес-Форкес пытается замахнуться прикладом, но от встречного удара искры сыплются у него из глаз, он роняет оружие, спотыкается, отлетает назад и хватается за рукоять штыка на поясе.
– Бросьте это, бросьте! – слышит он крик Сантакреу. – Остановитесь! Стойте!
Капрал замирает, как и остальные: кровь так колотит в виски, словно лопнули вены. Все стоят неподвижно, и во тьме слышится теперь только тяжелое, прерывистое дыхание.
– Нас тут наперечет, – твердит Сантакреу. – Понимаете? Мы – никто! Перебьем друг друга в потемках ни за что! Ни за понюшку табаку! Потому только, что одним надо было облегчиться, а другие заблудились?
Повисает длительное молчание. И снова слышится лишь дыхание. Потом подает голос кто-то из красных:
– Господа бога мать, он дело говорит… Не стоит оно того.
– Бога в покое оставь, – отвечает Сантакреу.
Снова пауза. Ореоль слышит, как мало-помалу стихают гулкие удары сердца.
– Вы кто такие? – спрашивает тот же голос.
– Тебе не все равно? – говорит Сантакреу. – Мы – франкисты, вы – республиканцы… Нас трое.
– А нас двое.
– Вы что – перебежчики?
Слышится неприязненный смешок.
– И в мыслях не было.
– Ну и мы тоже… В плен хотите?
– Еще чего!
– Ну и мы не хотим. Понимаете, о чем я?