– Пустяки, – говорит Тресако. – Шарахнуло, когда бежали вниз, и кожу с локтя содрало. Ничего серьезного. А у тебя что?
– Камень отскочил и приголубил.
– Ага…
Тресако показывает на перевязочный пункт – домик, где раньше ночевали дорожные рабочие, а сейчас несколько санитаров принимают и сортируют прибывающих раненых.
– Пошли, пусть тебя осмотрят.
– Я туда и направляюсь.
Но Тресако удерживает его за руку:
– А как остальные?
– Живы-здоровы, только вот Ороса нигде не видно.
Тресако мрачнеет:
– И не увидите. Остался наверху.
– Да ты что?
– Капитан Лабарта перестраивал нас, и мы пошли с ним, а тут Оросу пуля прошила шею… Насквозь. Сшибла как птичку – он даже ничего сказать не успел. В полуметре от меня… А тут – красные. Ну я развернулся и рванул вниз по склону вместе со всеми.
– Вот же бедолага…
– Девятнадцать лет исполнилось месяц назад. Он родом был из Сабиньяниго, наш с тобой земляк.
– Ох, родителям горе какое.
– Не говори.
В этот миг появляется лейтенант Саральон. Он переходит от одной группы фалангистов к другой, поднимает их на ноги, проверяет оружие. Лейтенант покрыт пылью от пилотки до сапог и крайне раздражен.
– У тебя что?
– Да так… Камнем ушибло.
Саральон приподнимает повязку и рассматривает рассеченный лоб.
– На вид – ничего особенного.
– И я так думаю.
– Ну сходи тогда на перевязочный пункт, а потом назад, в строй. И соберите свои каски – они сейчас понадобятся… Майор Бистуэ сказал, что, когда передохнем немного, пополним боезапас, надо будет вернуться туда, – он показывает на вершину.
Тресако звучно сглатывает:
– Это вы всерьез, господин лейтенант?
Саральон мрачно поднимает глаза на гребень высоты, и Бескосу совсем не нравится то, что можно прочесть в этих глазах.
– За всю свою распаскудную жизнь я никогда еще не говорил так серьезно.
С этими словами лейтенант уходит прочь, а фалангисты переглядываются.
– Ну что за хрень такая, – говорит Тресако. – Вот уж точно – из огня да в полымя.
Устроившись на железной скамье во дворе Аринеры, Пато Монсон с отверткой в руке отлаживает магнето НК-33 и с беспокойством поглядывает издали, как совещаются под навесом полковник Ланда, его заместитель Карбонелль, политкомиссар бригады и капитан Баскуньяна. Беседу никак нельзя назвать любезной. Они спорят уже довольно давно: Ланда и Карбонелль злятся, комиссар угрожает, Баскуньяна горячится. С той минуты, как 4-й батальон выбили с высоты Лола, девушка наслушалась такого, что имеет все основания тревожиться за его командира, которого винят в неудаче. Еще до того, как он по вызову явился на КП, Русо высказался по его адресу весьма жестко, а сейчас Пато, хоть и не слышит его голоса, но по жестам и выражению лица понимает: ничего хорошего капитана не ждет. Комиссар бьет кулаком одной руки по ладони другой.