— Почему в мечтах все куда красивее, чем в жизни?
— Потому, — отвечал Рудольф, — что в мечтах нет колких стеблей и всяких козявок.
— Ты все обращаешь в шутку, — разочарованно сказала Ирма. — И стебельки и козявок я могу представить в мечтах.
— А вот и нет, в том-то все дело, — объяснил Рудольф. — Если и представляешь, то эти стебельки не жесткие и не расползаются вместе с козявками.
— Но почему же они не жесткие и почему не расползаются вместе с козявками?
— Как же они могут расползаться, если в твоих мечтах нет тела. Не могут же несуществующие козявки расползтись по несуществующему телу вместе с жесткими стебельками, которых тоже на самом, деле нет.
— Значит, если их нет, это лучше, а если есть, хуже, — задумчиво произнесла Ирма. — Когда думаешь о любви, это лучше, чем сама любовь, но все-таки никому не подходит воображаемая любовь, все хотят любви настоящей.
— Вот видишь, мы берем худшее и бросаем лучшее. И не удивительно, что жизнь плоха, — заключил Рудольф.
— Нет, дорогой муженек, — возразила Ирма, — жизнь несказанно хороша и прекрасна. Мне и не нужно лучшей, чем она есть, а то, пожалуй, была бы чересчур прекрасной.
— Так что, если бы сегодня не было сенного сора во рту, в глазах и за воротником, то было бы слишком хорошо? — спросил Рудольф.
— Что ты придираешься ко мне? — обидчиво сказала Ирма. — Веди-ка меня туда, где нет никакого сора.
И они поднялись с сена, отряхнулись, надели плащи и хотели уже выйти из сарая. Рудольф прошмыгнул в дверной лаз, под открытым небом вроде стало прохладней. В стороне дома, между кустами, качалась легкая дымка.
— Отнеси меня домой, чтобы я не промочила ноги росой, — попросила Ирма, выкарабкиваясь из сарая на четвереньках.
— Как, на руках или на закорках? — спросил Рудольф.
— Все равно как, — ответила Ирма и прибавила: — Неси, как это делают дикари, которые умыкают для себя женщин.
— Тогда я должен сперва избить тебя до бесчувствия, чтобы тащить на спине, как бревно.
— Хорошо, избей меня до бесчувствия, — согласилась Ирма, — и неси меня на спине в свой вигвам.
— Помнишь, ты сперва сказала: лучше то, чего нет, а не то, что существует. Сделаем так, чтобы было лучше: я не стану избивать тебя до бесчувствия, но ты и так будь бесчувственной, будто я тебя избил. И я понесу тебя такую в свой вигвам, — сказал Рудольф.
— Ладно, я и так буду бесчувственной, тебе не надо бить меня по голове. А дальше что? — спросила Ирма.
— Я сяду на порог сарая, а ты падай без чувств мне на спину, чтобы я смог нести тебя, как бревно, — научил ее Рудольф и, когда Ирма сделала это, продолжал: — А теперь помни, что я избил тебя, что ты без чувств и не ощущаешь боли, и я могу обхватить тебя и держать как хочу.