Но полицию, видимо, совсем не интересовали слова Ээди, полицейские со спокойной душой сели в автомобиль и уехали с места преступления. По их мнению, все было просто и ясно: семейная драма, каких в наше время много. Жена пыталась отравиться мушиной бумагой, муж стреляется, к тому же еще на квартире любовницы. Первая же пуля смертельна, но рука как заведенная нажимает на курок еще раз; однако эта пуля попадает в пол. Права на ношение оружия нет, достал револьвер где-то на стороне — придется конфисковать. А то, что письмо в полицию аккуратно положено в конверт, тогда как несколько строк жене оставлены на столе вместе с конвертом без адреса, как будто забыты или будто самоубийце во время его приготовлений кто-то помешал, — мадам Полли объяснила весьма просто. Как раз в ту минуту, когда господин Всетаки писал за столом, в квартиру позвонили, мадам Полли открыла, в дверях стоял какой-то молодой человек, который сказал, что он пришел от госпожи Всетаки и хочет встретиться с господином Всетаки. Мадам Полли оставила молодого человека ждать и сообщила о пришедшем господину Всетаки. Господин Всетаки просил гостя войти, но едва мадам Полли успела повернуться к дверям, как раздались выстрелы. Молодой человек, который все видел или, по крайней мере, слышал, выбежал в дверь сообщить госпоже Всетаки, отчего она и поспешила на место несчастья. Таким образом, надо полагать, господин Всетаки в ту минуту, когда пришел человек от его жены, уже закончил письмо, предназначенное для полиции, а для жены еще лишь писал. Боясь, что ему помешают исполнить задуманное, он не надписал конверта и оборвал свою жизнь до того, как кто-либо смог ему в этом помешать. Таково было психологически правдоподобное объяснение, со слов мадам Полли. Прибывшая на место госпожа Всетаки могла лишь подтвердить объяснения мадам Полли, касавшиеся молодого человека, то есть Ээди Кальма. Он действительно принес ей весть о смерти мужа. У них до того был разговор о самоубийстве, и она, госпожа Всетаки, сказала молодому человеку, что сколько бы он ни следил за нею на квартире у тети, она все равно покончит с собой, потому что не хочет больше жить. Поэтому молодой человек и выбежал от нее, пошел сказать это мужу. Вот так он и оказался там в эту роковую минуту.
Когда полиция ушла из дома и две женщины остались наедине, в первые минуты они предались своим чувствам, каждая по-своему. Но потом произошло то же странное явление, которое случилось, когда Ирма рассказала тете историю своей любви. В тот раз тетя плакала и была несчастнее, чем сама Ирма, и сегодня казалось, что несчастье мадам Полли гораздо больше, чем Ирмино. Было ли это оттого, что мадам Полли пережила событие с самого начала, или она сильнее, чем Ирма, любила покойного? Возможно ли, чтобы кто-то мог любить Рудольфа больше, чем она, Ирма? Судя по состоянию мадам Полли, это все же можно было предположить. Под конец Ирме стало жалко ее, она встала со стула и подошла к дивану, на котором мадам Полли содрогалась от рыданий. Но не успела Ирма присесть на диван или притронуться к плачущей, как прозвенел звонок. И тут с мадам Полли произошло внезапное превращение: она вскочила с дивана, будто вообще не содрогалась на нем в плаче или только делала вид, что плачет, поправила прическу, прислушалась, как будто звонок должен был прозвенеть еще раз, и вышла открывать дверь.