Хозяин усадьбы Кырбоя. Жизнь и любовь (Таммсааре) - страница 33

— Костер посреди поляны разведите, не то деревья попортите, — говорит он.

— Сегодня можете не опасаться, — отвечает Микк, — ветра нет, костер будет гореть как свеча, пламя прямо к небу взовьется.

Лена бегает как куропаточка, стан ее изгибается, точно ивовый прутик, а глаза так и сияют, так и сияют; они с хозяйкой несут веревки, фонарики, свечи и еще что-то, что должно взлететь к небу. Такого яанова огня она никогда не видела — ни здесь, ни в другом месте, ни до конфирмации, ни после. Поэтому, когда она перекидывается словечком с Яаном, нарядившимся сегодня в манишку и туфли, голос у нее сладкий, как мед.

Когда обитатели Кырбоя вышли из дому, у озера уже раздавались крики и визг; потому-то они и собрались так быстро, как говорится, впопыхах, что от озера уже доносились крики и визг.

— Народ уже сходится! — воскликнула Лена.

— Сходится! — отозвался Яан.

Хозяйкой овладела вдруг тихая грусть, ее словно и не радует, что с сегодняшнего дня она — хозяйка Кырбоя и впервые празднует свой день рождения в канун яанова дня. Она разговаривала с отцом, она слишком долго разговаривала с отцом о каткуском Виллу, который как одержимый взрывает камни на Кивимяэ, и это погасило в ней подлинную праздничную радость. Отец своими рассказами воскресил какие-то смутные тени, и они стали бродить по Кырбоя, точно живые существа. Бродила тень дяди Оскара, бродила тень его молодой жены, которая убежала из Кырбоя тайком, ночью, убежала в ливень и грозу, после того как схоронила на здешнем кладбище своего маленького первенца. Почему она убежала и что случилось после того, как и дядя, вслед за своей молодой женой, уехал из Кырбоя, этого Анна не знает, никогда об этом не слышала; лишь одно она помнит — ни дядя, ни его жена не показывались больше в Кырбоя; дядю Оскара две недели спустя нашли мертвым на кладбище, на могиле сына. Анна помнит также, что отец сказал о невестке, когда брат в первый раз приезжал с ней сюда, чтобы показать свою усадьбу. Он сказал, что эта женщина — не хозяйка для Кырбоя, слишком уж тщедушная, поет дома, а не в лесу, гуляет только по полю, на вересковую пустошь ни ногой, точно там обитают злые духи. Предсказание отца сбылось быстрее, чем можно было ожидать; Рейн и сам не предполагал, что слова его сбудутся так скоро.

Вот какие тени всплывали в сознании хозяйки Кырбоя, пока она вместе с Леной, то и дело вскрикивавшей от радостного возбуждения, собирала пестрые фонарики и свечи, длинные веревки и ракеты, чтобы идти с ними к озеру, к тому месту, где когда-то встречал яанов день дядя Оскар со своей молодой женой. Но вряд ли кто подозревал, что в сознании хозяйки всплывали тени прошлого, — она делала все для того, чтобы никто ничего не заметил. Да едва ли кто, и заметив, догадался бы, что с хозяйкой: кому было дело до теней прошлого Кырбоя! Возможно, они не взволновали бы и самого Рейна, ведь Кырбоя вытравило их из его сознания, оно, наверное, вытравило бы их и из сознания Анны, живи она все это время в Кырбоя. Только почти оглохшая и ослепшая Мадли, только она, пожалуй, поняла бы Анну, если бы жила тогда в Кырбоя, но она приехала сюда позднее, совсем недавно. К тому же ее не стоило принимать в расчет, она ведь не пошла к озеру на яанов огонь, она осталась сегодня сторожить дом. Все пошли, даже пастушонок, даже старый Рейн, а Мадли не пошла, осталась в Кырбоя за сторожа.