— И чего это каткуская собака воет, что ей приснилось? А может, наша Моузи и впрямь околела и та ее оплакивает?
Теперь и хозяйка услышала, что воет какая-то собака и вой этот и впрямь доносится со стороны Катку.
Она велела обыскать все вокруг дома, она и сама отправилась на поиски Моузи, охваченная каким-то жутким предчувствием, ей казалось, будто они ищут человека, который точно сквозь землю провалился. Но долго искать им не пришлось — вскоре Микк, дойдя до рябины, росшей в углу сада, крикнул:
— Вот она лежит!
— Мертвая? — спросила хозяйка.
— Окоченела уже, — ответил Микк, ткнув собаку ногой.
Все поспешили туда, даже хозяйка, и все увидели, что кырбояская Моузи действительно уже успела окоченеть. Вытянув ноги и слегка запрокинув голову, точно ей было очень жарко, Моузи лежала под ветхой скамейкой, на которой хозяйка любила сидеть по вечерам, когда выпадала роса и заросший, запущенный сад наполнялся ароматами трав и цветов.
— Ишь, окаянная, под скамейку околевать забралась, точно другого места не нашла, — выругался Микк и, обратившись к хозяйке, спросил: — Где ее закопать?
— Здесь и заройте, — ответила хозяйка.
— Под скамейкой? — спросил Микк.
— Там, где она лежит, — сказала хозяйка.
— Тогда придется убрать скамейку, иначе яму не выроешь, — заметил Микк.
— Уберите, если иначе нельзя, — согласилась хозяйка, — выройте яму поглубже.
— А что потом со скамейкой делать? — спросил Микк. — Она ведь прогнила совсем, стоит ли ее обратно ставить.
— Поставьте вместо нее новую, — распорядилась хозяйка.
— Сюда же?
— Да!
Теперь все было ясно, и Микк отправился за лопатой, так как хозяйка пожелала, чтобы старший работник Микк сам похоронил собаку, вырыв для нее глубокую яму. Хозяйка стояла тут же, точно кубьяс, подгоняющий землекопа, и смотрела, как Микк роет яму. Но хозяйка ни разу не поторопила Микка, хозяйка вроде бы и не видела, что делает Микк, она просто стояла и смотрела, будто ей больше не на что было в этом мире смотреть.
— Та собака все еще воет, — сказала хозяйка Микку, когда он уже заканчивал работу.
— Видно, каткуская собака взбесилась, — заметил Микк. — Наша была старая, а та помоложе, видно, взбесилась — иначе чего ж она воет.
— А это в самом деле каткуская собака? — спросила хозяйка.
— Вой с той стороны доносится, — сказал Микк, — будь это на другом хуторе, не так бы слышно было.
Хозяйка стояла и слушала, слушала еще и после того, как Микк зарыл собаку, слушала и позже, стоя у окна своей комнаты, пока наконец уже нечего стало слушать.
Хозяйкой овладело странное беспокойство, ей казалось, будто она должна сходить в Катку и узнать — почему так воет собака. Может быть, она и в самом деле взбесилась, как уверяет старший работник Микк, или, может быть, там стряслось что-нибудь такое, из-за чего старые собаки околевают, а молодые принимаются выть. Хозяйка не находила себе места, пока Яан, вернувшись после обеда с мельницы, не сообщил, что нынче ночью каткуский Виллу застрелился, выпустив в себя заряд дроби. Теперь хозяйка Кырбоя успокоилась, она перестала прислушиваться к тому, доносится со стороны Катку собачий вой или нет. Она ушла к себе в комнату и заперла дверь на ключ, заперла дверь и закрыла окна, которые целыми днями были открыты, так как, несмотря на осень, стояла теплая, солнечная погода.