С такими мыслями Юри и поехал за гробом для сына.
После полудня, когда хозяйка Кырбоя пришла в Катку, чтобы поглядеть на Виллу, мать спросила ее:
— Чем вы его вчера так обидели, что он…
— Я предложила ему стать хозяином Кырбоя, — ответила Анна.
— Так я и подумала — не иначе, как вы, — сказала мать. — Вы до тех пор не давали ему покоя, пока не добились своего.
— Я не хотела этого, мама! — воскликнула хозяйка Кырбоя. — Поверь, мама, кабы я знала, что так кончится, я не предложила бы ему стать хозяином Кырбоя.
И мать Виллу не единым словом не упрекнула больше хозяйку Кырбоя, как будто обращение «мама» навсегда примирило ее с Анной. Старуха только заплакала, хозяйка Кырбоя тоже не смогла сдержать слез, и теперь казалось, будто это и впрямь плачут мать и дочь.
— Мне так хотелось, чтобы он согласился, — как бы оправдываясь, проговорила хозяйка Кырбоя, — вот я и уговаривала его.
— Я боялась этого, боялась с тех пор, как он себе правый глаз выколол, — сказала мать. — Он не хотел, чтобы хозяином Кырбоя был калека.
На это хозяйка Кырбоя ничего не ответила, она лишь продолжала плакать вместе с матерью Виллу, как будто плакать — тяжкий труд и надо помочь плакать старому человеку.
— Может, еще свидимся, — сказала старуха, когда Анна собралась наконец уходить.
— Кто знает, — ответила та, — может быть, я еще загляну в эти края.
— Разве барышня уезжает из Кырбоя? — спросила старуха.
Только теперь хозяйка Кырбоя поняла, к какому она пришла решению, пока плакала здесь у матери Виллу: она навсегда покинет Кырбоя, покинет не медля — она даже пешком успеет еще на вечерний поезд, идущий в город. Что она будет делать в городе, пока неизвестно, над этим она не хочет сейчас задумываться, там видно будет.
Отцу она пошлет весточку, она может передать ему весточку хотя бы с матерью Виллу, сегодня же вечером, но не раньше, чем поезд отойдет от ближайшей станции. Так решает хозяйка Кырбоя, потом прощается с матерью Виллу, которой от всей души помогала плакать.
Когда Юри вернулся вечером с гробом для сына, старуха сперва не хотела рассказывать ему про хозяйку Кырбоя, однако умолчать об этом она все же не могла — иначе ей не удалось бы отлучиться в Кырбоя.
— Чего ты там не видала в такой поздний час? — спросил старик.
И старухе пришлось ему все объяснить.
— Барышня попросила, — ответила она.
— Она приходила сюда без меня? — спросил старик.
— Приходила взглянуть на Виллу, — проговорила старуха, вытирая глаза.
— Чего зря на него смотреть, — проворчал Юри, — теперь уж он хозяином Кырбоя не станет.
— В том то и дело, что не станет, — ответила старуха, — об этом она и горевала.