В гастрономе, как всегда, толпился народ. Хрупов, ощущая чувство безнадежности, пристроился в конец очереди.
Высокая женщина в белой шляпе, закрывавшей лицо, подошла к прилавку и протянула продавщице деньги. Та, обычно строго соблюдавшая правила очередности (все остальные правила торговли она, судя по всему, нарушала), на этот раз с готовностью нырнула под прилавок и извлекла оттуда несколько бутылочек дефицитного в Привольске напитка «Фанта». Хрупов, которому надоело стоять в очереди, не выдержал, громко сказал: «Почему отпускаете из-под прилавка и без очереди?»
Продавщица обдала Хрупова презрением: «Ишь разпочемукался, алкаш! Да я возьму и вообще тебе ничего не дам!» Женщина в шляпе оглянулась, и Хрупов узнал Медею, жену Беловежского. Он круто повернулся, вышел из магазина. Постоял на углу.
— Что, денег нет? — толкнул его под локоть испитой тип.
— Не в этом дело… очередь. Стоять некогда.
— А ты дуй в «Рюмочную», за углом, напротив детской музыкальной школы. Только учти, там дорого, с бутербродами!
— А шампанского там, случаем, нет?
— Там все есть!
Хрупов в «Рюмочной» шампанского, естественно, не обнаружил. Почувствовал голод, попросил подать бутерброд.
— А этого не надо, — сказал он продавцу, указывая на рюмку.
— Что-о-о?! — гаркнул, наливаясь злостью, продавец. — Ты что, жрать сюда пришел?
— Ладно, я заплачу, но мне рюмки не надо, — поспешил успокоить его Хрупов.
Вид бутербродов с сыром, продававшихся в неразрывном единстве с рюмкой водки, навел мысли Хрупова на другое. Технику для заводского АСУ японская фирма поставляла в комплекте, запросив за нее довольно-таки приличную сумму. Напрасно доказывали, что некоторые «игрушки» им не нужны. Поставщики были неумолимы — или все, или ничего. Хрупов усмехнулся: чем не рюмка с обязательным бутербродом!
А ведь Злотников прав: слишком много дорогостоящих бирюлек, слишком много игры в цацки НТР и слишком мало настоящей работы. Но если он прав, то за что он тогда на него вчера накинулся? И были ли у него основания сравнивать инженера с гетевским учеником чародея, бездарным честолюбцем, ослушавшимся своего учителя и едва не наделавшим бед?
Старый знахарь отлучился.
Радуясь его уходу,
Испытать я власть решился
Над послушною природой.
Николай Григорьевич, совсем забыв, что собирался отправиться к Надежде, зашагал домой. На лавочке у своего подъезда увидел сгорбившуюся женскую фигурку. «Надежда!» — подумал он. Женщина обернулась на шум шагов, и он увидел, что ошибся. То была Таня, жена Злотникова.
Он с тревогой спросил:
— Как Лева? Выкарабкался?