Она подумала. Согласилась:
— Ты прав. Больше этого не будет.
Слово свое Юля сдержала. По вечерам встречала его в дверях, звала ужинать. С удивлением он обнаружил, что Юля отличная кулинарка. Достав из духовки аппетитно подрумяненный кусок мяса, пододвигала пиалушку:
— Я вот тебе кабачковскую икру приготовила.
— Сама?!
— Сама.
— А кабачки где взяла?
— На рынок ездила. На Центральный. Ну и дерут! Зато ведь вкусно?
Он попробовал. Лицо расплылось в улыбке:
— Здорово! Я и не знал, что кабачковская икра может быть такой вкусной! Молодец, Юлька!
Не стесняясь Бабули, она обвила его шею тонкой рукой, поцеловала.
— Ну-ну… — смущенно пробормотала Бабуля. — Ешьте, лизаться потом будете.
Юля обняла Бабулю и тоже расцеловала.
— Фу-ты, ну-ты, — отмахнулась Бабуля. Но было видно, что ласка ей приятна. — То один внук у меня был, а теперь и внучка появилась. Был бы мой Ванюша жив, порадовался бы вашему счастью.
Бабуля смотрит на тарелку с изображением мужа и вздыхает.
Юля спрашивает:
— А вы своего Ванечку сильно любили?
— Ой, как крепко любила… Да только разве понимала? Молодая была, глупая. Думала, счастья на весь век с избытком отпущено, а его надо как жар-птицу обеими руками держать. А то зазеваешься и упустишь. А ты Игоря моего любишь ли?
Юля смеется-заливается:
— Еще как! Я его портрет не то что на тарелку, на целый сервиз наклею, чтобы все время любоваться — за завтраком, обедом и ужином.
Игорь хмурится, из-за Бабулиной спины делает Юльке знаки: мол, шутки насчет дедовского портрета на тарелке неуместны, могут Бабулю обидеть.
Юля спешит замолить вину.
— Вы, Бабуля, ложитесь отдыхать, а я японские чашки помою.
— Что ты, что ты… Не дай бог разобьешь, работа не наша, тонкая. Я уж сама.
А наутро Бабуля Игорю и говорит:
— Ну и жену ты себе, парень, взял…
— Не нравится?
— Нет, девчонка пригожая. И характер легкий. Да только как вылезет в одних колготках на кухню, смотреть не на что. Малое дитя. Ее еще учить и учить надо.
— Вот и учи, Бабуля.
— Да что я, старая, могу. Разве она меня послушается?
— А меня, думаешь, послушается?
— Ого! Еще как! Как тебе с работы прийти, места себе не находит. Кидается то в комнате прибирать, то окурки выносить. Меня все выспрашивает, что ты любишь и чего не любишь. У плиты торчит. А если Марина тут окажется, то чуть не в шею выталкивает… Чтоб с тобой не встретилась. Ты у нее один свет в окошке.
Эти слова были Игорю приятны. Он сказал:
— Почему только я? У нее мать есть, отец.
— Да, понимаешь, какое дело. Семья у нее, конечно, есть… Да только зябко ей там. Правда, отчего зябко-то? В ум не возьму? Уж ее ли не растили, не баловали? А то как же. Одна доченька у отца с матерью. Все для нее. Помню, у нас в деревне… У маманьки нас семеро было. Мал мала меньше. Старшие младших выхаживали. Все выросли, да какие! Приветливые, почтительные. Родительское слово — закон. А ныне что?