— Директором назначили молодого парня. Еще недавно ходил у меня в учениках… Отношения не складываются.
— Понятно, — сказал Ярцев. Так же, как Хрупов, он был нетерпелив. Только у Хрупова эта нетерпеливость шла от темперамента, а у Ярцева от умения с необыкновенной быстротой, почти интуитивно постигать ситуацию.
— Чувствуешь себя обиженным?
— Да разве в этом дело! — вспыхнул Хрупов. Не хватало, чтобы он предстал в глазах своего учителя обиженным чиновником, которого обошли по службе. — Наши противоречия носят чисто принципиальный характер.
— Принципиальный? — Хрупову показалось, что в серых глазах Ярцева промелькнул насмешливый огонек. Профессор откинулся на спинку кресла. Взял в руку со стола пустую трубку, пососал.
— Вот, бросил курить. — сообщил он. — Я вижу, все не так просто, как мне поначалу показалось. Так в чем ваш спор?
— Директора не устраивает наше АСУ.
— Ах, вот как!
Хрупов вздохнул и стал рассказывать по-новому, уже с большей степенью приближения к истине. Признал: первая очередь внедренной на привольском заводе системы ожидаемого эффекта не дала. Он, Хрупов, за немедленное внедрение второй очереди, а директор против. Принято решение расформировать отдел АСУ, а работавших в нем инженеров распределить по цехам.
— А сколько их?
— Кого?
— Ну, этих, инженеров…
— Что-то около сотни.
— Ого! В ваших условиях — огромная силища. В цехах-то небось одни практики?
— Не одни. Много дипломированных, но и практиков хватает.
— И ты надумал бежать?
Ярцев так умело вел разговор, что незаметно подвел Хрупова к пониманию несерьезности принятого им решения.
Взглянул на искаженное болезненной гримасой лицо Хрупова и осекся. Ему легко рассуждать. Путь науки тернист, хорошее приходит на смену плохому, лучшее — на смену хорошему. Это нормальный процесс. Хвала и честь науке, не знающей пределов в своем стремлении к совершенству! А что делать в этих условиях Хрупову? Перечеркнуть несколько лет труда, признаться, что силы и деньги — немалые! — потрачены во многом напрасно? И кому признаться? Человеку, который еще вчера был его подчиненным?
— Мда, — произнес Ярцев и задумался. Ему всей душой хотелось помочь Хрупову. — А выговор за что?
Николай Григорьевич кратко сообщил: партком наказал его за невнимательное отношение к людям.
— А это уже плохо! — с огорченным видом воскликнул Ярцев. — АСУ жесткое отношение еще кое-как выдержит, она — железная. А вот люди — живые, с ними надо поосторожнее да поласковее. Что, директор тебя под выговор подвел?
Хрупов вынужден был признать: Беловежский вел себя на парткоме вполне гуманно, даже выступил в его защиту.