Беловежский простецки поскреб пятерней затылок.
— Так-то оно так… Да боязно. Голова-то одна.
Слова эти прозвучали почти по-детски искренне.
Хрупов ничего не ответил, только передернул плечами.
Беловежский вспыхнул:
— А вам не боязно? Так подпишите!
Хрупов сунул трубочку приказа в стол.
— Подумаю. Может, и подпишу.
Директор удалился. Хрупов подошел к окну. На дворе было пасмурно. Стекло отразило его узкое, словно вырезанное из твердого дерева лицо, глубокие морщины — везде, где только нашлось для них место — на лбу, на щеках, на жилистой шее. Лицо закаленного в битвах бойца. Что же ты сделаешь теперь, Хрупов? Чем ответишь на вызов своего вчерашнего подчиненного, Ромки Беловежского? Он вернулся к столу. Свернутая в трубочку бумага, лежавшая в его верхнем ящике, не давала ему покоя. Она, казалось, раскалилась докрасна, как наконечник паяльника, и ее малиновый жар сквозь дерево жег брошенные на крышку стола темные от загара пальцы Хрупова.
___
Пусть Беловежский уезжает в свою командировку. У Хрупова будет время все обдумать и сделать ответный ход.
Еще раз перечитав переданный ему директором проект приказа и поразмыслив над ним, Хрупов понял, что ему определить свою позицию в этом деле будет не так-то легко. Он вновь вернулся мыслями к заседанию парткома и выступлению Беловежского. Неожиданно став на сторону главного инженера и оградив его от демагогических и поэтому трудно опровергаемых обвинений, он вместе с тем в двух заключительных фразах поставил под сомнение многое из того, что тот сделал на заводе. Прежде всего его страсть к АСУ, обернувшуюся пренебрежением к технологии, но не только, а и нечто другое: систему расстановки инженерно-технических работников. Речь шла, по существу, о ликвидации громоздкого отдела АСУ и переводе занятых в нем инженеров на другие, решающие участки производства.
Хрупов тогда не без злорадства подумал про себя: ничего у Ромки не выйдет. Задуманная им реорганизация затронет интересы десятков самых квалифицированных заводских инженеров и, следовательно, вызовет, не может не вызвать, их противодействие. В самом деле, многим ли захочется покинуть тихие отделы и лаборатории, где под шелест кальки, шуршание ватмана, скрип карандаша и рейсфедера, в жарких спорах, решаются перспективные вопросы НТР? И вместо этого перейти в шумные, со сквозняками, цехи, спуститься с заоблачных высот на грешную землю, переключиться с вдохновенных мозговых атак в генеральном штабе на утомительные, выматывающие душу бои в окопах передней линии?
Да они же вылезут на первом собрании, разнесут этот проект в пух и прах. Эти ребята молчать не будут. Кто-кто, а он, Хрупов, их знает, сам годами собирал на заводе головастиков.