И вдруг этот приказ! Если удастся провести проект в жизнь, положение переменится. То, что прежде было невыгодным, сделается выгодным и желанным. Каждый захочет трудиться там, где его труд будет особенно необходим, а личный вклад заметен и оценен по заслугам.
После работы он отправился к Злотниковым. Впервые после Левиного выздоровления.
Хрупов поднялся по ступеням к лифту, безрезультатно постучал пальцем по пластмассовой кнопке, после чего двинулся наверх пешком. Взбирался по лестнице тяжело, еле передвигая ноги. Тяготила неизвестность: как встретят его Лева и Таня Злотниковы?
Опасения оказались напрасными. Лева явно обрадовался приходу Хрупова, схватил за руку, потащил в комнату:
— Таня! Смотри, кто к нам пришел!
Таня тоже держалась гостеприимной хозяйкой, словно не было неприятного объяснения в полутемном подъезде хруповского дома, ее жалобы на Николая Григорьевича, обсуждения на парткоме. Словно счастливое выздоровление ее мужа перечеркнуло все, что было.
Злотников бледноват, движения неторопливые, размеренные, словно кинопленку, на которую снята его жизнь, сейчас пустили в замедленном темпе.
— Ты, Лева, не хлопочи, тебе вредно. Я ненадолго. Зашел узнать, как ты, не нужно ли чего.
Пока Таня звенела на кухне чашками и ложками, приготавливая чай для неожиданного гостя, Лева жадно расспрашивал Хрупова о событиях на заводе.
— После парткома… — начал было рассказ Хрупов и осекся.
— Да, да, я знаю, — извиняющимся тоном произнес Лева.
— Ну, в общем, началась катавасия. Отдел АСУ расформировывается. Ребят распределят по отделам и цехам.
Хрупов внимательно вглядывался в Левино лицо, его интересовала реакция молодого инженера на его сообщения.
Лева слушал, по-детски склонив голову. Сказал:
— То, что перестали нянчиться с АСУ, — это, пожалуй, хорошо, сколько можно? А вот что собираются распылить инженерно-технические силы, плохо. Придет время, придется их снова в кулак собирать. Вы мою записку читали?
— Не читал, — с легким осуждением в голосе, сказал Хрупов. — Она у директора. Но слышал.
Оба замолчали.
— Ну и как ребята? Бунтуют?
Хрупов пожал плечами.
— Для них у Беловежского приготовлен пряник.
Он рассказал Леве о проекте приказа, об изменении оплаты труда инженерно-технических работников. Простодушный Лева воскликнул:
— Господи! Так это ж я Романа Петровича надоумил! Сижу как-то в ВЦ, а он заходит. Ну и разговорились. А он молоток, наш директор.
«Наивный… — подумал Хрупов. — Нахваливает мне прямо в глаза Беловежского, откровенно гордится своим участием в его затеях. Не допускает даже мысли, что мне это может быть неприятно…»