— Зачем шелк, кружева? — резко проговорил отец. — Кому это нужно? Покойница была скромной женщиной…
У Романа Петровича заныло сердце. Слово «покойница», произнесенное отцом по отношению к матери, покоробило его.
Похороны, поминки слились для Романа Петровича в одно сплошное мучительное действие. Все это время он пытался восстановить в памяти картины детства и отрочества, представить мать молодой, в расцвете сил, красоты, и телесной, и душевной.
…Мама сидела на широкой выскобленной добела лавке под солнцем и накалывала вилочкой вишню для варенья. Солнце припекало. Она была в белом сарафане, отделанном кружевами. Ей было жарко. Выпятив нижнюю яркую и свежую, как вишня, губу, она дула вверх, чтобы сбросить со лба пушистую челку. Вишни из маминой руки падали в эмалированную миску.
Вишневый сок стекал по тонким маминым пальцам.
Потом Беловежский со стеснением в груди вспомнил другую картину. Мать, невысокая, хрупкая, фигурой похожая на девочку-подростка, дрожа — от холода или от только что пережитого ужаса? — стоит посреди комнаты, закрыв лицо руками, а с них стекают тонкие струйки крови.
Она работала учительницей в школе рабочей молодежи тракторного завода. Уроки начинались и кончались поздно. Хулиганы встретили ее на Всполье, огромном темном пустыре, когда она возвращалась домой. Сняли шубейку, сорвали с шеи пуховый платок.
Угрожали бритвой порезать лицо. Мать закрыла его руками, бандит чиркнул по пальцам.
Прибежала домой. У нее началась истерика.
А на другой день кто-то подкинул в сени поношенное материно пальтецо с каракулевым воротничком. Из кармана торчал пуховый платок.
Слух, что ограбили и поранили учительницу, быстро облетел завод. Мать знали и любили — за кроткий нрав, за всегдашнюю готовность помочь ближнему и дальнему. Говорили, что это ее ученики отыскали участников ночного нападения и отняли у них добычу. После этого события еще долгое время учительница возвращалась домой в сопровождении почетного эскорта своих учеников.
Мама была необыкновенной. Понимал ли он это, пока она была жива? Ей не было нужды раздумывать, как поступить в той или иной сложной жизненной ситуации. Она просто физически не могла совершить ложного шага, неправедного поступка. Потому что была нравственна изначально, по самой своей природе и сути.
Он пытался сохранить в себе благоговейное чувство к матери во время похорон, но не получалось. Мешали грубые в своей осязаемости и в то же время нереальные детали похорон и поминок: ощущение больно врезавшегося в шею края гроба — неожиданно тяжелого, хотя лежавшая в нем выглядела бестелесно-хрупкой, усохшей; фальшивый сбой трубы в оркестре из трех человек, стук молотка о плохо поддававшийся под ударами гвоздь; слишком шумное, если не сказать — веселое, поведение приглашенных за поминальным столом; слезливая и бестактная жалоба отца, зажавшего в сухой и крепкой руке рюмку с водкой: «А кто же обо мне будет заботиться?»