Разве могла Бабуля сама так разворошить, разбросать эти письма, будто ненужные бумажки. Нет, в бумагах рылся кто-то посторонний.
От волнения у Игоря вспотели ладони. Ему захотелось немедленно поделиться с кем-нибудь своим открытием. Бросился к окну. Там, внизу на детской площадке, под деревянным грибом-мухомором (на красной шляпке — белые крапинки), стоял участковый и что-то настойчиво втолковывал мальчонке. Тот слушал его, виновато опустив взъерошенную светлую голову.
Игорь сорвался с места, выбежал из квартиры, выскочил во двор. Спустя несколько минут вернулся назад в обществе участкового Березкина.
— В квартире в момент смерти бабушки кто-то был, — сказал он участковому.
— Откуда вы взяли? — спросил милиционер.
Игорь провел его в кухню.
— Вот, — он указал ему на две чашки, стоявшие в мойке.
— Что вот? — переспросил Березкин.
Игорь стал объяснять. Однако слова давались ему с трудом, он то и дело терял нить, и, может быть, поэтому милиционер ничего не понимал.
— Эти японские чашечки прислала с Дальнего Востока моя мать, дочка Бабули. Бабуля очень обрадовалась этому подарку. Хранила чашки в серванте и извлекала оттуда только по торжественным случаям. Вымыв, сразу же досуха вытирала полотенцем и уносила в комнату.
— Не понимаю, что из этого следует, — сказал милиционер. — Ну, допустим, зашла соседка чайку попить… ваша бабушка угостила ее. Стала мыть посуду, почувствовала себя плохо. Сунула чашки в мойку и пошла прилечь. Где тут криминал?
— Как вы не понимаете… Это же Бабуля! Во-первых, ради соседок она японские чашки не доставала. Вон на кухне сколько других чашек, чешских, пять штук. Во-вторых, чашки явно вытертые, на них нет пятен, которые остаются, когда они высыхают сами по себе… А уж если Бабуля их вытерла, то, отправляясь в комнату, она обязательно прихватила бы их с собой, как бы плохо себя ни чувствовала… Понимаете, японские чашки — это была единственная радость, которую доставила ей дочь. Когда Бабуля на них смотрела, на эти чашки, у нее появлялась надежда, что у Лизки… то есть у моей матери… жизнь наконец наладится, и все будет хорошо. Потому она с ними так носилась, с этими чашками. И еще… Вы заметили, как стоит стул с телефоном? В метре от дивана. А трубка была сбита, вы сами говорили. Как же она могла сбить трубку, если дотянуться рукой с дивана до телефона невозможно?
Участковый собрал морщины у переносицы.
— Она могла сбить трубку, когда шла с кухни к дивану.
— А вот и нет! Вы не знаете, что такое стенокардия. Малейшее сжатие, и появляется страх. Страх смерти. Поэтому Бабуля, прежде чем улечься, всегда первым делом пододвигала к дивану стул, на котором лежала трубочка нитроглицерина и стоял телефон. Еще бы! В этом было ее спасение! Но в присутствии постороннего она не стала придвигать стул. А зачем? Надо будет, гость вызовет «неотложку».