— А можно, я с вами поеду? — спросила она. Игорь поднял взгляд на ее милое, в бледных веснушках лицо и залился предательской краской.
— Я-то что… как ваш отец… Конечно, будем рады, — слова ворочались у него во рту, тяжелые и шершавые, как морские голыши. Ему страстно хотелось, чтобы Дмитрий Матвеевич немедленно согласился на просьбу дочери, но, к его удивлению и разочарованию, тот отнесся к высказанному ею желанию с прохладцей.
— Зачем тебе это, дочка, нужно? Целый день в жаре и пыли в машине трястись. А если дело сразу не сладится? Того-етого… ночевать придется незнамо где. Мы-то что… мужики… дело привычное. А ты куда? Да ты же сегодня в театр собралась?
— Не хотите, не надо. Была бы честь предложена! — с вызовом проговорила Лина, взмахнула шалью и, словно бабочка, выпорхнула из комнаты.
— А может, прихватим Лину? Веселей будет, — попробовал Игорь уговорить Примакова.
— Думаешь, она и вправду хочет ехать? Ей же в театр. Ее поэт пригласил.
— Какой поэт?
— А этот… Окоемов.
…Примаков и Игорь покидали в кузов тяжелые мешки с овощами и фруктами, уселись в кабину.
— Как ты думаешь, парень, дождя не будет? — с опаской поглядев на небо, спросил старый слесарь.
— Да вроде не должно, — буркнул Игорь. Ему не хотелось разговаривать. Упоминание о поэте привело его в мрачное состояние.
Было рано. Солнце еще не пекло, холодный ветерок приятно обвевал лицо. Асфальтовая лента шоссе быстро бежала навстречу.
— Вон, вон, гляди… Да не там, над морем. Ишь, туч нагнало. Может, мне сейчас накрыть мешки брезентом?
— Чего торопиться? Пойдет дождь, тогда и накроете.
— Ишь ты какой… того-етого… Рассудительный. Ты с мое поломайся на этом участке, а потом рассуждай.
— Да мне что. Я вмиг заторможу.
— Ехай, ехай. Надо до жары добраться. А то сопреем. Вон от мотора какая жарища идет.
Однако вскоре пришлось остановиться. У обочины голосовал старичок в бело-красной шапочке с помпоном. Козлиная бородка казалась странной на фоне ярко-голубой нейлоновой курточки, в которую был облачен путник.
— Этот к непогоде вырядился, — с опаской сказал Примаков. — Чует: быть дождю.
Он уступил место в кабине старику, а сам полез в кузов — спасать от возможного дождя добро.
— Далеко ли путь держишь, отец? — поинтересовался у старичка Игорь. Он рад был, что Примаков перебрался наверх. Его присутствие томительно напоминало о Лине, о ее вечернем походе в театр с неизвестным Окоемовым.
— Куда вы, туда и я, — ответствовал старик. — В город.
— А зачем?
— Дочку навестить. Она у меня там замужем за начальником горвоенкомата.
— Полезное знакомство…