Дозвониться к Хильде удалось не сразу, но как только их соединили, Хильда ответила. Она, очевидно, сидела в ожидании у телефона.
– Алло! Хильда, вы? – Голос Дэвида, помимо его воли, звучал равнодушно и устало.
– Дэвид! Я весь день пыталась вас поймать!
– Слушаю.
– Мне нужно вас видеть, сегодня, сейчас.
Он медлил:
– Простите, Хильда, но я несколько устал. Может быть, вы позволите…
– Это необходимо, – перебила она. – Очень важно. Сейчас.
Пауза.
– Но в чем же дело?
– Не могу объяснить по телефону. – Она помолчала. – Дело касается вашей жены.
– Что?!
– Да.
Он стоял с телефонной трубкой в руке, как наэлектризованный. Исчезла усталость, безразличие – все!
– Дженни? – сказал он как бы про себя.
– Да, – подтвердила Хильда.
Снова мгновение без слов, потом Дэвид заговорил быстро, почти бессвязно:
– Вы видели Дженни? Где она? Говорите же, Хильда. Вам известно, где Дженни?
– Да, известно, – донесся ответ Хильды.
И снова в душе Дэвида все всколыхнулось.
– Так скажите же! Почему вы не можете мне сказать?
– Вам надо прийти ко мне, – отвечала она ровным голосом. – Или, если хотите, я приду к вам. По телефону мы об этом разговаривать не можем.
– Ну хорошо, хорошо, – торопливо согласился он. – Я сейчас приеду.
Он повесил трубку и бегом спустился по лестнице, по которой только что так медленно поднимался. Наняв на Булл-стрит проезжавшее такси, он помчался к дому, где жила Хильда. Через семь минут он звонил у ее двери.
Прислуги не было дома, и Хильда открыла сама. Он жадно смотрел на нее, чувствуя, как колотится сердце от этой спешки и волнения. Он изучал лицо Хильды.
– Ну? – сказал он быстро.
Он почти надеялся, что Дженни окажется здесь, у Хильды. Может быть, поэтому Хильда просила его приехать к ней?
Но Хильда покачала головой. Лицо ее было бледно и печально. Она ввела его в комнату, окно которой выходило на Темзу, и села, не глядя на него.
– В чем же дело, Хильда? – спросил он. – Случилось что-нибудь неприятное?
Она сидела совершенно прямо и неподвижно в своем строгом темном платье. Черные волосы, зачесанные назад, открывали бледный лоб, красивые бледные руки лежали на коленях, выделяясь на темном платье. Казалось, она боится заговорить. И она действительно боялась. Но наконец сказала:
– Дженни сегодня пришла ко мне в клинику.
– Она больна? – Лицо Дэвида выразило тревогу.
– Да, больна.
– И она в больнице?
– Да, в больнице.
Молчание. Живая радость сразу сменилась острой болью. Клубок подкатился к горлу.
– А чем она больна? – спросил он. – Неужели серьезно?
– Да, боюсь, что довольно серьезно, Дэвид.
Хильда все еще не глядела на него.